Так вот.
Андрей, нацепив на себя доспехи, выехал на своем мерине шагом. Ибо не хотел травмировать животинку. Понятно, что последние пару недель он его откармливал зерном. Но все равно — опасался за его здоровье. Ведь кроме сбруи и седла, на горбу четырехсоткилограммовой животинки сидел парень с массой тела под шестьдесят кило. На нем была надета кольчуга в десятку. Поверх ламеллярная «жилетка» в восьмерку. Да шлем с личиной и чешуйчатой бармицей — еще четверка с хвостиком. А ведь было и оружие, одежда и кое-какое иное имущество. Итого получалась нагрузка под сто килограмм. Что превышало даже рекомендуемый вьючный вес. С такой нагрузкой себя относительно комфортно чувствовали только лошади линейных пород. Да и то, только находясь на усиленном питании. Поэтому бедный трофейный мерин подгреб своими копытами к берегу беззастенчиво попукивая. Намекая всеми своими копытами на то, что воевать под такой нагрузкой, он сможет очень недолго и не быстро…
— Экий ты важный! — заметил купец. — И отколь у тебя столь славная бронька взялась?
— Под кустом нашел. Иду — грибочки собираю. Глянь — кончик из-под листвы торчит. Ну я не будь дураком взял, да и потянул. А оттуда она вылезла. Леший, видно, для себя прятал. Не иначе. А как одел — сразу и меринок прибежал этот. Сивка-бурка вещая каурка. Только пердит, зараза, много. Видно от избытка чувств.
— Шуткуешь все? А зря.
— А чего зря то?
— По твою душу в Тулу снова прибыли царевы люди.
— Вот как? — подобрался Андрей. — А чего им в этот раз надобно?
— А пес их знает? Ходют все да расспрашивают. Ходют и ходют. Нос всюду суют.
— А о чем расспрашивают?
— О тебе. О краске. О лампе. О Петре… обо всем понемногу. Отец Афанасий просил передать тебе, что ему они сказывали, будто бы в Москву тебя повезут.
— А если я не поеду?
— Так с силой они пришли. И с конями сюда пойдут. Или думаешь здесь отсидеться? — кивнул на крепостицу.
— Да куда там. От татарских разъездов еще можно. А тут пищаль какую с царева наряда приволокут да в миг расковыряют. Стены то тонкие, супротив дикой степи ставились.
— Молодец, что понимаешь. — одобрительно кивнул Агафон.
— Ладно. То дело десятое. Когда они доберутся, тогда и думать стану. А ты сам-то чего приехал? Я ведь по осени хотел сам прибыть в Тулу.
— Так предупредить. Чай не чужой человек.
— Торговлишку что ли хотел сладить? — усмехнулся Андрей. — Пока они меня в Москву не увезли?
— Вот не веришь ты мне. А зря. Ты же мне как сын родный.
— Это чего?
— А как зятя с племянником вызволил, да брать за то ничего не стал — так и поменялось многое. Я ведь не шутил. Кровью родичей не шутят.
— Ну если так… — задумчиво ответил Андрей. — Но торговлишку все одно, решил не откладывать?
— А готовы ли у тебя товары?
— Масла светильного чуть за полбочки, — улыбнулся Андрей.
— СКОЛЬКО?! — поперхнулся Агафон.
— Я тебе под честное слово его передам. Сколько сможешь — сейчас заплатишь. Остальное или по моему возвращению, или, если со мной что случиться — супруге моей передашь. Ну что, сговорились о том?
— Как есть сговорились! — радостно воскликнул Агафон и протянул руку. Андрей пожал ее прилюдно. И все вокруг засуетились. Нужно было спешить. Мало ли десятник уже выехал? Встретится с ним в пути очень не хотелось. Вряд ли он вдоль реки поедет. Если на конях, то есть путь и покороче. Поэтому прошмыгнуть в Тулу, разминувшись с ним, у Агафона все шансы имелись.