Андрей же, казалось, вообще этого не замечал.
Минута.
Две.
Татары уже уехали, встали у лагеря и начали ждать развития событий. Ахмет явно провоцировал Андрея. Да и отомстить за ночной провал требовалось. Хоть кому-то. И если до защитников крепости добраться не удавалось, то волки были на виду.
— Марфа, скажи мне, как художник художнику, ты рисовать умеешь? — После нескольких минут ступора, спросил парень у своей жены.
— Скетчи, — как-то неуверенно произнесла она.
— Сойдет.
— А зачем тебе?
— Сможешь волка Старков нарисовать? Герб.
— Ну… — задумалась она, — наверное. Надо пробовать. Голову?
— Да. Только голову.
— Какие размеры?
— Фут на фут или около того. Для знамени…
Марфа молча кивнула, хотя Андрей и не мог видеть его кивка своим затылком, и удалилась. И за пару минут на земле начертила палочкой нужное изображение. А потом позвала мужа:
— Такой?
— Сойдет, — почти сразу кивнул он. И Марфа пошла рисовать этот герб уже угольком на тряпице, чтобы можно было вырезать его фрагменты и пришить их на флаг как аппликацию.
— Зачем тебе это? — тихо спросила она, когда заметила, что Андрей молча за ней наблюдает, стоя невдалеке.
— Я чувствую, что так будет правильно.
— Старкам не везло.
— Ты разве забыла, что получилось в самом конце?
Тишина. Марфа повернулась и посмотрела на него округлыми от удивления и ужаса глазами.
— Ты серьезно?!
— Откуда я знаю? Я просто чувствую — так надо.
— Ты простой поместный дворянин. И поднимать свое собственное знамя… свой собственный герб… Не жирно ли будет?
— Хуже не будет.
— Не по Сеньке шапка.
— Посмотрим.
— Ну смотри. Я предупредила…
Глава 7
Агафон вышел на крыльцо и недовольно скосился на ворота подворья. Там стоял Афанасий.
— Какой черт тебя принес в столь ранний час? — хмуро спросил уставший купец.
— Не богохульствуй! — воскликнул священник, а потом подошел ближе и очень тихо добавил: — Нужно поговорить.
— А чего исповеди не дождался? — также очень тихо поинтересовался Афанасий.
— Сам же знаешь…
Агафон недовольно кивнул и жестом показал гостю следовать за ним. Наконец, уединившись, он спросил:
— Что-то случилось?
— Ты стал неприветлив.
— Я устал.
— Мы все устали. Но это не объясняет твоей неприветливости. Не краску ли еще раздобыл?
— Если бы.
— А если бы раздобыл?
— Если бы да кабы, то во рту росли грибы. Сразу соленые. Я от того и злой, что краски нет. Я-то губу раскатал.
— А он обещал? — махнул неопределенно священник.
— Ничего точного. Ну ты и сам знаешь. Он просто намекал на что-то, а я, старый дурак, уши то и развесил.
Афанасий внимательно посмотрел Агафону в глаза, но тот их не отвел. И там читалось лишь раздражение и досада. Вполне себе искренние.
Но какова их природа?
Конечно, отдельные пылкие читатели, могут подумать, что Агафон думал об увлекательной лекции, посвященной загонной охоте и практике ее применения в летний период против волков. И о том, почему татарам удалось выгнать волков из леса. Но эти читатели будут разочарованы, ибо купец думал о деньгах. Куда более близких его сердцу, как и положено правильному купцу…
Поместный дворянин московской службы со своими людьми довольно долго просидел в Туле, решая вопросы, которые перед ним поставил царь. Помимо приглашения Андрея. 15 августа он прибыл, а на днях — в первых числах сентября — отбыл. Потратив чуть больше двух недель на всякого рода дознания и беседы. Причем в этот раз, беседы эти фиксировали на бумагу. Подробно.