В автобусе я постоянно чувствовала на себе чей-то взгляд. Эван натянул козырек бейсболки на глаза, а я могла только прикрыть свой шрам волосами. Рядом с ним я часто забывала об изъяне на лице. Сейчас это в момент выдаст меня любому фанатику новостей или помощнику полиции. Я прижалась щекой к груди Эвана, чтобы спрятать шрам и прислушаться к ритму его сердцебиения.

Пульс ровный. Парень был настороже, но не взвинчен. Я решила как барометр ориентироваться на его интуицию: нервничает он, волнуюсь и я. А так буду наслаждаться его присутствием рядом. Прикасаться к нему, когда захочу. Ощущать его тепло.

Автосвалка представляла собой полтора акра мятого металла. Под пасмурным небом один за другим располагались ряды потрепанных жизнью развалюх. Запах бензина от ямы для сжигания напомнил мне о Ли, и я стиснула зубы. Тень вчерашнего сна промелькнула перед глазами и снова исчезла.

Эван взял меня за руку, и мы пошли к главному офису. Им оказался трейлер у огороженного забором входа. Молодой, немного нервный парень по имени Трэвис, если судить по бейджику на рубашке, потер жирную, покрытую щетиной щеку после того, как Эван высказал свою просьбу.

– Сколько ты готов потратить?

– Как можно меньше. Кое-что я могу и сам починить. Если у тебя есть машина, я смогу найти запчасти и отремонтировать ее.

Трэвис почесал затылок. Пока торговался с Эваном, он оглядел меня с ног до головы, что мне не понравилось. Наконец он предложил двадцатипятилетний хэтчбек. Внутри не хватало ремней безопасности, плюс машине требовались новые свечи зажигания и генератор. Это не считая кучи других проблем, из-за которых машина выглядела трупом. Эван при этом казался доктором Франкенштейном, пытающимся воскресить ее.

– Я продам ее за четыреста баксов, – заявил Трэвис. – Запчасти можно приобрести за сотню или около того недалеко от дома Майка вверх по дороге. Скажи, что ты от меня, и он поможет. Отремонтируешь ее здесь.

Пятьсот долларов показались мне слишком большой суммой, но Эван пожал руку Трэвису. Часом позже я сидела на перевернутом ведре на автосвалке, наблюдая за тем, как парень пытается сотворить чудо. Видимо, когда-то машина была белой, но сейчас она приобрела какой-то желто-серый цвет. Проявив снисхождение, я назвала ее Снежком.

Наблюдая за работой Эвана, я любовалась тем, как напрягались мышцы его рук, когда он что-то поднимал или закручивал болты. Когда же он потянулся, чтобы вытереть их о находящуюся в заднем кармане масляную тряпку, мое внимание привлекла его задница.

У Эвана Сэлинджера была действительно классная задница.

– Заметила что-то, что тебе понравилось? – поинтересовался он с ухмылкой, не отрываясь при этом от своего занятия.

– Парочку вещей, – заявила я. – Ты заканчиваешь? Мне кажется, мы провели слишком много времени в одном месте.

– Почти все.

Я посмотрела на небо и прищурилась, пытаясь определить время. Примерно два часа. После утраты часов Эвана у меня не имелось возможности подтвердить свою догадку. Беспокоило меня и то, что наш фонд для побега сократился до трехсот долларов.