Должно быть миленько. Я выхожу из будущей ванной и, подойдя к краю, рассматриваю неухоженные земли и зеленые кусты внизу.

– Хороший вид, – улыбаюсь и встряхиваю волосами, а затем с царственным видом отворачиваюсь от края, представляя себя хозяйкой в своем воображаемом офисе. – Кристофер, соедини меня с Японией, пожалуйста. Мне нужно обсудить с партнерами производственную линию в Малайзии, – говорю я.

Пайк смеется.

– У тебя есть секретарь-мужчина?

– Мужчина тоже может быть секретарем, – возражаю я. – Что за гендерные стереотипы?

Он качает головой, и его губы расплываются в улыбке.

Кажется, нам снова комфортно вместе, как в тот вечер, когда мы смотрели телевизор и ели пиццу. Пайк объясняет мне, как возводится здание с нуля. Он начал работать на стройке еще до рождения Коула и за это время создал компанию, способную устанавливать свои собственные правила и получающую большие преференции в проектах, за которые берется. Уверена, это огромная ответственность, ведь он отвечает за благосостояние двадцати четырех человек, у которых есть семьи.

– Ты, наверное, гордишься, что можешь каждый день видеть результаты своего труда, – говорю я, когда мы спускаемся на первый этаж. – Здания, в которых люди станут проводить большую часть жизни, чтобы заработать средства к существованию.

– Никогда не думал об этом. – Он останавливается, глядя на метры пустого пространства под нами. – Ведь здесь я и сам зарабатываю средства к существованию.

Выглянув наружу, я замечаю открытую площадку позади здания, довольно просторную, на краю которой стоит большой мраморный фонтан, дожидаясь установки.

– Здесь будет внутренний двор? – спрашиваю я, заметив, что нет балок для крыши. – Его тоже будешь ты оформлять?

– О, нет, – отвечает Пайк. – Когда нам останутся лишь мелкие работы, приедет ландшафтная компания и посадит траву, деревья и прочую красоту.

А это по моей части. Люблю смотреть на лужайки до и после их преображения.

– Я скажу тебе, когда они приступят к оформлению, – словно прочитав мои мысли, предлагает он. – Сможешь заглядывать сюда время от времени, чтобы посмотреть на их работу.

Я улыбаюсь.

– Спасибо.

Мне на самом деле хотелось бы этого. Никто из моих знакомых, не считая преподавателей, не любит подобного. У меня мало общего с окружающими людьми! Мы встречаемся взглядами, и мне начинает казаться, что погружаемся в свой маленький мирок, но через мгновение мимо нас проходит рабочий с бревнами на плече, и все рассеивается. Пайк резко выпрямляется, отводя глаза, и я киваю.

– Ну… – я указываю большим пальцем себе за спину, – наверное, тебе стоит вернуться к работе?

– Ты права, – отвечает он.

Я отступаю.

– Увидимся дома. Ужин будет готов к пяти.

Пайк в ответ лишь кивает и возвращается на свое место.

Дома? Серьезно? Ведь это же не мой дом.

Я сажусь в машину, чувствуя себя еще более неловко, чем когда приехала сюда. Ужин в пять? Коул работает до шести. Неужели я позабыла о его существовании?

В ванной стоит густой пар, пока я заворачиваюсь в полотенце и собираю грязную одежду. Приоткрыв дверь, выглядываю в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, а затем бегу в спальню и закрываюсь там.