Наконец, я оправился настолько, что желание умереть сменилось у меня устойчивым желанием выжить. Дэк почти все время был с кем-то на связи, которая велась, по-видимому, узконаправленным лучом, так как он постоянно направлял положение корабля, как стрелок наводит ружье, когда трудно прицелиться. Я не слышал, что он говорит, и не мог видеть его губ, так как он низко склонился над переговорным устройством. Можно было предположить, что он беседует с межпланетным кораблем, ожидающим нас.

Когда, наконец, он оторвался от микрофона и закурил, я, подавив желудочные спазмы, возникшие от одной мысли о запахе табачного дыма, спросил: — Дэк, не настала ли пора рассказать, что меня ожидает?

— У нас будет уйма времени по пути на Марс.

— Вот как? Черт бы вас побрал с вашей заносчивостью, — слабо возмутился я. — Я вовсе не хочу на Марс. И не подумал бы принимать ваше сумасшедшее предложение, если бы знал, что придется лететь на Марс.

— Успокойтесь. Лететь нам необязательно.

— Как?

— Выходной люк прямо позади нас. Можете выйти и отправиться на все четыре стороны. Только не забудьте захлопнуть его за собой.

Я даже не удосужился ответить на это идиотское предложение. Тем временем он продолжал: — Но если вы не можете дышать пустотой, самое простое для вас — отправляться на Марс а я уж позабочусь, чтобы вы целым и невредимым вернулись на Землю. «Осуществление» — так именуется эта посудина — вот-вот состыкуется со скоростным межпланетным кораблем «Ва-Банк». Через семнадцать секунд после этого он стартует к Марсу, потому что мы должны быть там в среду.

Я с раздражением упрямого больного человека ответил: — Я не собираюсь на Марс. Я собираюсь остаться на этом корабле. Кто-то ведь должен отвести его обратно и посадить на Землю. Не дурачьте меня.

— Верно, — согласился Бродбент. — Но вас в нем не будет. Те трое, которые, как отмечено в записях космопорта Джефферсона, должны быть на этом корабле, сейчас находятся на борту «Ва-Банка», а «Осуществление», как вы уже заметили, трехместный. Боюсь, что им довольно затруднительно будет предоставить вам место. И кроме того, как вы собираетесь пройти через «Иммиграцию»?

— Наплевать! Я хочу обратно на твердую поверхность.

— Ив тюрьму, по обвинению во всем, начиная с незаконного выхода в космос и кончая убийствами и грабежом на космических линиях. В конце концов, они придут к выводу, что вы занимаетесь контрабандой, и отведут вас в какую-нибудь тихую укромную комнатку, где вкатают вам иглу под глазное яблоко и узнают все, что им нужно. Они отлично будут знать, какие вопросы следует задавать, и вы не сможете на них не ответить. Но меня вы сюда приплести не сможете, потому что старина Дэк Бродбент уже давным-давно не был на Земле, и это смогут подтвердить совершенно безупречные свидетели.

Я снова почувствовал себя плохо при одной мысли обо всем этом — виноваты были и страх, и остаточные явления космической болезни. — Так ты, значит, собираешься выдать меня полиции? Ты грязный, вонючий... — Я запнулся, не в силах подыскать подходящее ругательство.

— Э, нет! Знаете что, старина, я бы конечно мог отвесить вам сейчас оплеуху и убедить в том, что наведу на вас полицию — но я этого не сделаю. А вот парный брат Р'Ррингрила, Р'Рринглаф, определенно знает, что старина «Грил» в эту дверь вошел, а вот обратно уже выбраться не смог. Он-то раздует дело. Парный брат — это такое родство, которое нам и не осознать, потому что мы не размножаемся делением.