– Есть. Знаете что, Дэк, я не знаю, что происходит, но пока эти животные против вас, я с вами. Я презираю марсиан.

Он был потрясен.

– Вы сами не знаете, что говорите. Мы вовсе не сражаемся с марсианами; эти четверо просто ренегаты.

– Что?

– Существует множество хороших марсиан – почти все. Черт возьми, даже Р^>,Ррингрил во многих отношениях был не таким уж плохим. Мы с ним в свое время славно коротали время за игрой в шахматишки.

– Вот как? В таком случае я…

– Бросьте. Вы слишком глубоко увязли в этом. А теперь шагом марш к лифту. Я прикрою тыл.

Я заткнулся. Действительно, я увяз по самые уши – это было бесспорно.

Мы спустились вниз и подошли к линии подземного экспресса. Там как раз стояла двухместная пустая капсула; Дэк так быстро впихнул меня внутрь, что я даже не успел заметить, какую комбинацию он набрал. Но я не очень удивился, когда давление на мою грудь ослабло, и перед нами появилась надпись: «Космопорт Джефферсона». – Выходите!

Мне было ясно одно: чем дальше от отеля «Эйзенхауэр» – тем лучше.

За несколько минут, которые мы провели в капсуле, в голове у меня возник план – приблизительный, смутный, подлежащий изменению по ходу дела в соответствии с обстоятельствами, как иногда говорится, но все же план. Охарактеризовать его можно одним словом: «Затеряйся»!

Еще утром я бы пришел к выводу, что такой план очень трудно осуществить; в нашем обществе человек без денег беспомощен, как дитя. Но с сотней кредиток в кармане, я мог бы смыться далеко и быстро. Я не чувствую себя сем-то обязанным Дэку Бродбенту. По каким-то ему одному ведомым причинам - не имеющим ко мне ни малейшего отношения – он чуть было не дал мне погибнуть, сделал соучастником сокрытия преступления, а теперь вынуждает меня скрываться от правосудия. Но пока что мы избежали вмешательства полиции, и теперь, просто скрывшись от Бродбента, я мог бы забыть обо всем этом, как о кошмарном сне. Вряд ли кто-то станет связывать это дело со мной, даже если все и раскроется – к счастью, джентльмены всегда носят перчатки, а свои я снимал лишь раз - когда делал эту ужасную уборку.

Несмотря на бурный прилив юношеского героизма, который я ощутил, решив, что Дэк борется против марсиан, меня совершенно не интересовали его счёты – а уж когда я узнал, что в большинстве своем марсиане ему симпатичны, то даже остаток этого теплого чувства меня покинул. А уж к работе по перевоплощению я не стал бы прикасаться ни за какие коврижки. К черту Бродбента! Все, чего я хотел от жизни – иметь достаточно денег для того, чтобы душа не расставалась с телом и чтобы иметь возможность практиковаться в своем искусстве; все эти дурацкие игры в полицейских-бандитов совершенно меня не привлекали – все это слишком похоже на слабое театральное представление.

Космопорт Джефферсона, казалось, был специально создан для того, чтобы мне было легче привести свой план в действие. Заполненный народом, беспорядочно снующим во всех направлениях, окутанный паутиной скоростных дорог, он дал мне прекрасную возможность (если бы конечно Дэк отвернулся хоть на полсекунды) мгновенно смотать удочки и быть где-нибудь на полпути к Омахе. Там бы я залег на несколько недель, а затем связался со своим агентом и узнал, не пытался ли кто-нибудь разыскать меня.