Я дал Шейле полчаса, как и обещал. Потом сел за Руль и погнал “фольксваген” вверх по склону, слегка нажимая на газ. Как можно догадаться, когда-то это была главная индейская тропа, соединяющая северную и южную части страны. Потом на этой тропе двигались запряженные быками мексиканские повозки — сcarretas — они-то и проложили в этих местах две глубокие колеи, впоследствии укатанные резиновыми покрышками современных автомобилей. Когда старые колеи на каком-то отрезке пути уходили в грунт слишком глубоко, следующий путешественник, проезжавший здесь, брал чуть в сторону, прокладывая новую колею. В иных местах у меня был выбор между тремя-четырьмя колеями, в равной степени безобразными.

Наконец я добрался до пересохшего ручья. Я притормозил на берегу: “универсал” стоял прямо передо мной, засев по уши. Видимо, она на всей скорости вылетела на гребень холма, покатилась под уклон и врезалась в твердый берег. Машина потеряла управление, и ее выбросило в зыбкие пески. Пытаясь дать задний ход, Кэтрин пропилила пески задними колесами и увязла по самые оси.

В “универсале” никого не было. И в низких кустах, торчащих вдоль берега, тоже, похоже, было тихо. Я вылез из “фольксвагена”, взяв с собой ключи, пошел по берегу и, поравнявшись с “универсалом”, двинулся к нему через песок. Из-под задних колес торчали ветки: видно, она пыталась выбраться, но безуспешно. Я наклонился и зачерпнул горсть песка из-под багажника. Песок пах бензином. Она не только умудрилась завязнуть в песке, но еще и получила пробоину в бензобаке.

Все еще сидя на корточках, низко пригнувшись к земле, в совершенно беспомощной и весьма соблазнительной позе для всякого, кто решил бы напасть на меня сзади, я услышал, как она поднялась из мескитовых зарослей на высоком берегу за моей спиной.

— Когда вы встанете во весь рост, мистер Эванс, — приказала она, — потрудитесь поднять руки над головой. И не оборачивайтесь, пока я вам не скажу.

Стоя неподвижно с поднятыми руками, я слышал, как Кэтрин легко сбежала вниз с косогора и подошла ко мне сзади. Она, безусловно, была вооружена — возможно, тем маленьким автоматическим пистолетом, который я у нее уже видел, но меня это не особенно-то беспокоило — пока. Даже если Кэтрин и была дрянным гонщиком, в своем деле она все же оставалась профессионалом. И ее пистолет не выстрелит до тех пор, пока ей этого не захочется.

Меня, по правде сказать, больше тревожил тот факт, что Шейла — к этому моменту она уже, конечно, заняла свою позицию в сотне ярдов отсюда — силилась разглядеть мои условные знаки сквозь оптический прицел. А это означало, что чертов “винчестер” был направлен на меня. Я все еще не был уверен в Шейле. Оставалось только надеяться, что она не перенервничает и не нажмет случайно на спусковой крючок.

— Все в порядке, — сказала Кэтрин. — Повернитесь ко мне, мистер Эванс. Медленно и без глупостей.

Я повернулся и увидел тот самый автоматический пистолет у нее в руке. Я заметил, что руки у нее в грязи. Вообще-то говоря, вид у нее был какой-то потрепанный и замызганный — результат усилий спасти машину и ожидания меня в мескитовых зарослях под палящим солнцем пустыни.