– Ты слышишь меня, Марианна?

– Что-то случилось, Энджи?

– Нет… Но ты… ты обещала перезвонить… насчет твоего психолога… Это он… сгорел?

Марианна обвела взглядом небо и сад, закрытый с трех сторон живой изгородью из бирючины. Два кубометра дров под навесом, которые хозяин дома никогда не сложит в поленницу. Забытый под стулом мяч, которым отец больше никогда не сыграет с сыном в футбол. Мангал, который будет ржаветь в ожидании праздника, да так и не дождется.

– Да, он.

Пауза. Долгая. Нескончаемая.

– Жертв прибавилось, милая, так что мне правда некогда…

– По… понимаю…

Марианна машинально теребила лежавшую в кармане бумажку. Потом достала ее и прочла.

Веселого Нового года. Всегда помни.

Записка, найденная в фотоальбоме Малона.

– Ты… не занята сегодня вечером? – робко спросила Анжелика.

– Занята, еще как занята… – отрезала Марианна и сразу пожалела о своем тоне. Ничего, потом извинится, а сейчас нужно освободить линию. Время есть всего на один вопрос. – Ты на работе? Голос у тебя какой-то странный… Ничего не случилось?

– Все в порядке, все хорошо, не волнуйся. Знаешь, ты мне нужна, я не могу без тебя…

Шепот Энджи был такой беспомощный, что Марианна растрогалась. Она очень нежно относилась к Анжелике, хотя знакомы они были всего несколько месяцев. Душа мечтательной парикмахерши разрывалась между запредельным отчаянием и неукротимой страстью к красивой жизни. Спасало положение только неизменное чувство юмора.

Желание-убить.

Желание-жить.

Желание-все-послать-к-черту.

Желание-всего, нежелание-ничего.

Не сейчас, не сегодня вечером… Когда это дело будет наконец закрыто, они встретятся, выпьют бутылку риохи и восстановят свой хрупкий мирок.

– Спасибо, красавица, – прошептала майор Огресс. – Совсем скоро мы снова будем вместе, обещаю. Ладно, мне пора.

– No problemo. Ciao…

Марианна вернулась в улей, где в поте лица трудились ее подчиненные. Ж. Б. нервничал, метался между двумя компьютерами и пожимал плечами, как будто все меньше верил в озарение Деда. Заменить башни печными трубами, рыцарей – рабочими. Конечно, наш красавчик раздражен, время близится к вечеру, а он застрял тут и попусту тратит время…

Голос Энджи продолжал звучать в голове Марианны.

…Ты мне нужна.

Это было не просто признание в любви, а зов, мольба о помощи!

Она мысленно чертыхнулась: «Хороша, нечего сказать – других осуждаешь, а у самой башка забита посторонними мыслями. Соберись! Забудь о подруге и займись делом!»

Рядом с буфетом красного дерева стояла звуковая колонка, разносившая голос Гути. Женский голос.

Он вытащил свой большой нож. Лезвие блеснуло в ночи, словно Луна над их головами была не Луна, а головка сыра, которую можно разрезать на куски.

Агент Бурден вытянулся перед майором в струнку, прямой, как налысо выбритая туя.

– Меня?

Он кивнул, не изменив позы.

– Майор Огресс, слушаю вас…

– Меня зовут Юбер ван де Мэле, я инженер в Большом морском порту. Инженер на пенсии. Мне звонил председатель и сказал, что вы ищете конкретное место и это связано с важным расследованием. Сам он очень занят, вот и эксплуатирует отставников. Я не против, это помогает бороться с Альцгеймером, Александером, Паркинсоном или Хантингтоном