Стоп! Сангре остановился как вкопанный и уставился на карнизик над воротами. Резьба на нем отчего-то показалась ему чертовски знакомой. Видел он этих стремительных змеек, и не далее как вчера, когда… Ну точно, именно здесь они побывали накануне с Уланом и Пушатой в тщетной попытке купить терем у некой боярыни, собравшейся в монастырь.

Он громко постучал в калитку, и едва та открылась, как он торопливо скользнул вовнутрь. Вратарь тоже сразу признал одного из вчерашних посетителей и недоуменно уставился на него.

– Вот, решил попробовать снова поговорить с твоей боярыней насчет терема. Вдруг она сегодня подобрела, – начал Петр и, припомнив, как он вчера, после намека Пушаты, сунул караульному в руку крохотный огрызок гривны, чуть виновато добавил: – Я нынче без серебра, но чуть попозже…

Вратарь с чудным именем Алякиш обиженно крякнул, сообщив:

– А мне боярыня за твоего товарища вечор всю плешь проела. Сказывала, де, вовсе выгонит, ежели я впредь хошь одного басурманина впущу.

– Но я-то не басурманин, – резонно возразил Сангре. – А больше со мной никого нет.

Тот выглянул на улицу и удивленно констатировал:

– И впрямь никого. А лошадь твоя игде?

– А я ее… у другого продавца оставил, – небрежно отмахнулся Петр.

– И… шапку?

– Точно. Да от него идти-то до вашего терема всего ничего, вот и решил не одеваться.

Вратарь настороженно уставился на его руку, вновь оказавшуюся в крови. Сангре торопливо убрал ее за спину, посетовав в уме, что надо было повторно пройтись по ней снежком перед тем как войти.

Алякиш угрюмо поинтересовался:

– Дак а ныне-то чего тебе надобно?

– Сказал же, решил попробовать еще раз поговорить, – устало вздохнул Петр.

– Ты попробуешь, а с меня за твою пробу… – и Алякиш выразительно постучал себя кулаком по шее. Намек был ясен и Сангре пообещал:

– Не обижу, поверь. Дельце выгорит, гривну подарю. Хотя… – он на мгновенье призадумался, – могу и так подарить, если мою просьбу выполнишь.

– А велика ли просьба?

– Да пустяк. Надо слетать на постоялый двор, что на Литовском тракте, – и Петр торопливо пояснил, что ему нужно от караульного. – А чтоб боярыня Изабелла тебе поверила, передай ей перстень, – и он, сняв с шеи цепочку с подарком Гедимина надел ее на Алякиша. – Когда приведешь сюда моих людей, я с тобой рассчитаюсь. Все, топай, да побыстрее.

О том, что литвины могут проигнорировать испанку, Сангре не думал. Точнее, старался не думать. Да и не должно было такого случиться. Помнится, он по пути в Тверь, на последнем из привалов тщательно проинструктировал и ее, и воинов. Инструктаж был кратким и ясным. Мол, всякое случается в жизни, в том числе и такое, что они окажутся не в состоянии приказать самолично. И если Михаил Ярославич примет их не ахти, а то и вообще велит посадить в кутузку, яму, острог или чего там у него имеется из мест заключения, они поступают под начало Изабеллы.

Пока шел к терему, прикидывал, с чего начать, чтоб не сразу получить от ворот поворот. Сегодня ему удалось зайти в дом – уже достижение, учитывая, что вчера боярыня стояла у крыльца и моментально отшила их. Ныне встреча с нею состоялась в жилой горнице. Едва Петр вошел, как она, прищурившись, опознала его и недовольно проворчала: