Очень помогало, что тридцатьчетвёрку котяра оборудовал электромотором. От нас совсем не было шума и машину замечали, когда мы были почти перед носом. Проносились призраком, в след которому летели ругательства и гранатомётные выстрелы. Алёша водил танк как горный байк. Мы прыгали, переезжали лужи и прятались на доли секунды за кучами мусора и сараями, чтобы потом выскочить, а наше укрытие превращалось в огненный ураган. Алёшу хвалили не зря. Заехав за угол, мы оказались за линией дотов, ограждавших город.

— Бетонобойно-термобарический! — заорал Командир и выстрелил в открытую дверь вкопанного в землю укрепления.

Очевидно, этот дот и ещё несколько были соединены между собой. Под ногами дрогнуло и из земли, метрах в пятидесяти друг от друга, вырвались фонтаны огня, раскидывая мусор и куски бетона. Командир начал поворачивать башню танка в сторону стены.

— Это Кот дал! Самые лучшие! Бетонобойно-термобарический, заряжай! Огонь! — продолжал отдавать сам себе команды Командир, швыряя в казённик снаряд.

Бумкнуло ещё раз. Одну из башен стены города вспучило, и она осыпалась, оставив груду кусков. Танк рванул к дыре, и обдирая бока об торчащие куски арматуры, пыльным монстром ввалился на улицу города. Грохнуло. Несколько взрывав разорвались, где секунду назад была наша машина. Мы были внутри.

— Через ворота нельзя, внутри будут ждать. — пояснили мне Командир.

Танк нёсся по узким улицам, давя всё что попадалось на пути. Пушка выстрелила.

— Гранатомёт. Я прям в окно фугас положил. Если бы кто, мне, раньше сказал, что я на ходу снарядом в окно попаду, сам бы первый засмеял. Тут у меня талант проснулся, я теперь сам как прицел и людей за стенами вижу!

Зайка, бешеным монстром, вылетела на площадь перед дворцом Самки. Заложила крутой разворот, скользя траками по мрамору площади.

— Последний, мало взяли. — заорали мне Командир, давая выстрел.

Охрану, укрывшуюся за колоннами дворца и у входа, раскидало вспышкой взрыва. Огромные двери вдавило внутрь, и мы понеслись ко входу. Наш танк влетел в циклопического размера зал. Две полукруглые лестницы уходили по обе стороны на балкон, возвышавшийся метрах в пятнадцати над мраморным полом. Свод поддерживали многогранные колонны. Балкон опирался на статуи обнажённых женщин и мужчин с перекошенными от боли лицами. Они были разбиты по парам. Эти были перемотаны колючей проволокой, а этим в каждый сустав вбиты гвозди, исполненные столь искусно, что в плечах начинает зудеть, от одного взгляда. Эта пара поддерживала свод одной рукой, потому что отрубленные головы держали за волосы в другой. А эти были сшиты нитками, и стояли спиной к спине.

— Ууууу, Ёёёё! — прокомментировал скульптурную композицию наш ветеран.

— Ага, согласен. Не знаю, как с мозгами, но с фантазией у местных девчонок полный порядок, — согласился я с мнением танкиста.

Мы влетели на балкон по лестнице, заняв господствующую высоту. Ширина лестницы была такая, что тут могли разъехаться два танка. Наш пулемёт дал длинную очередь, наполнив помещение рикошетами, заставляя вбежавших защитников вжаться в пол и прятаться за колонны.