– Да что такое? – Услышал он рядом чей-то голос.

– Верка! – кричал кто-то рядом, грубо и требовательно. – Дрянь такая! Неси опохмелиться, а то после больнички ничего не вижу. Видимо сват денатурат, сволочь принес. Ослеп я. Ничего не вижу.

Сунга неожиданно схватили за локоть. – Поднимайся Верка и неси опохмелиться, – его грубо толкнули.

– Еще один раб, – подумал Сунг и вырвал локоть. – Я тебе сейчас покажу как хватать меня. Он поднялся и увидел за своей спиной лежащего на полу высокого худого человека в обносках раба.

– Ну точно раб, – с удовлетворением подумал Сунг. И презрительно приказал, – Вставай раб и становись на колени пред своим господином.

Раб замолчал. Потом пробормотал. – Глюки опять что ли? Голос рядом и не Веркин. Ох-хо! То легавые видятся, то господа. – Верка, курва, ты слышишь меня? – Раб заорал во все горло и тут же получил от неизвестно кого ногой по лицу. Он взревел как раненный медведь вскочил и с грабастал Сунга. Тот не ожидавший такой силы от раба, ойкнул от боли. Руки прошлись по его телу и отпустили. – Что за ерунда? – Произнес сильно удивленный мужик. – Не Верка это. Мужик какой-то. Эй, мужик, ты кто?

– Я твой господин, несчастный раб, моли о пощаде!

– Не, ну точно крыша поехала, – пробормотал мужик. – Надо прекращать пить эту дрянь, что сват приносит. То белый потолок, то тьма как в заднице у негра. Эй? – осторожно произнес он. Ты живой? Настоящий?

– Я живой и настоящий, – важно ответил Сунг. – Становись на колени раб трепещи.

– Да пошел ты! Становись… трепещи… я тебе по трепещу. Натяну глаз на жопу, тогда сам затрепещешь. Ты кто? Еще один легавый? Не вижу ни черта. Ан нет пригляделся. Вижу. Вот кто здесь чудачит, сопляк. Издеваться решил, да? У тебя опохмелиться, сопляк, есть?

Сунг переполненный возмущением подобрал кость и ударил ею по лицу раба. Только потом он понял что погорячился. Сильные руки скрутили его, повалили на пол и раб стал избивать Сунга ногами, приговаривая при этом. – Ну, сопля я тебе устрою жизнь. И господином забудешь как быть и юшкой умоешься. – Он избивал Сунга не менее десяти минут, сильно жестоко и не сожалея о содеянном. Непрерывно приговаривая. – Это тебе за ВДВ, это тебе за Горгаз и Кавказ. Это тебе за Верку. Наконец устав, он отошел, прислонился спиной к стене и присел, – Эх закурить бы? – со вздохом сожаления произнес он.

Сунг лежал, не двигаясь и не в силах применить заклинание исцеления. Зубы у него были выбиты, рука лежала плетью и все тело было словно пропущено через огромную мясорубку. Он тихо стонал, не понимая что с ним стало. Он был таким сильным, таким ловким там в преисподне, а тут он все растерял. Его избил простой раб. Он краем уха вслушивался в его бормотание.

– А то ишь моду взяли… Эх! То с зади черти голые каменюкой по башке огреют, то сопляки господами стать хотят. И куда меня засунули. Что за тюряга? Или психушка? Надо пойти посмотреть что там дальше.

Он поднялся и проходя мимо Сунга поднял ногу, Сунг от его приближения в страхе сжался. Но раб переступил его и не тронув, пошел дальше. Дошел до угла и скрылся и следом, через несколько секунд раздался дикий, полный ужаса крик. Он резанул сердце Сунга, как ножом и он вспомнил, что там за углом прячется здоровенный паук. Сунг злорадно улыбнулся разбитым ртом.