– Слушай сюда, недоумок, – зло прорычал он. – Зачем ты бросил камень мне на ногу?

– Гнус, ты видел это чудовище? Я чуть не обосрался, а ты спрашиваешь про камень. Он просто выпал из рук.

– Я тебе, придурку, говорил, что там будет крыса. Говорил?

– Ну говорил, но ты не сказал какая она будет. Это… это не крыса, это тигр.

И вообще чего ты разорался? Я спас тебя.

– Запомни, тупица, – потирая шею, прошипел Сунг, – Я здесь главный, а ты лишь безрукий и безголовый помощник. Понял?

Обиженный грубым обращением Раб вспылил. – А если не понял, то тогда что? И почему ты главный? Всю основную работу делаю я и рискую тоже я. Ты лишь командуешь вперед, стоять. Что ты можешь без меня? Так что не ори. Теперь я главный.

– Что-о? Ты главный? Ты дерьмо крысиное вот ты кто.

– Дерьмо говоришь, – прищурился Раб и схватив за шею Сунга поднял его.

– Шея! Шея! – захрипел Сунг.

– Она тебе больше не понадобиться. – Хрипло засмеялся Виктор и подтащив орущего и трепыхающегося Сунга к ступеням, скинул того вниз.

Может сбыться. Сбудется, если не будем ничего предпринимать.

(В.С.Черномырдин)

– Если более тщательно рассмотреть некоторые аспекты нашей жизни, то можно прийти к интересным выводам, например, что те перемены, которые происходят со временем, по сути не являются на самом деле переменами: Я бы сказал точнее – меняется только наши взгляды на жизнь. Не знаю, кто сказал, но замечание верное. «Нельзя вернуться в прошлое и изменить свой старт, но можно стартовать сейчас и изменить свой финиш». – Это мессир Базкеле в теле дракончика, помогая себе крыльями, ковылял в трех шагах впереди Матвея и вслух предавался философским размышлениям.

Матвей слушая в пол уха, шел следом, размышляя, все ли он взял для похода по подземелью? Он не позабыл забрать с собой оглоблю и взвалил ее на Барсика. Сам подобрал топор, сделанный их алебарды. Его крестьянская жилка не позволила ему разбрасываться добром, кроме того он по привычке больше полагался на доброе железо, чем на магию.

Они дошли до лестнице и Базкеле заглянул под пролет. Постоял с задумчивым видом и нырнул под лестницу. Вскоре от туда раздался чавкающий, противный звук, пробравший Матвея до корней волос. Он передернулся и с отвращением отвернулся. Барсик с безразличным видом стоял рядом. Вскоре звуки трапезы прекратились Дракончик вышел с раздувшимся брюхом, словно тяжело груженный самосвал. Мельком глянул на Матвея и равнодушно прошел мимо него на верх. Проходя, опять начал философствовать. – Мой, юный друг, я понимаю всю глубину Вашего отвращения. Но я не совсем человек. Я заперт в этом теле, которое требует своего и потом один умник сказал интересную мысль, – дракончик остановился и икнул – Ик! Только те, кто предпринимает абсурдные попытки, смогут достичь невозможного… Не помню кто. – И он поковылял дальше.

Базкеле медленно словно взбирался на вершину Монблана, поднимался по лестнице. Каждый шаг давался ему с трудом. Он часто останавливался и пыхтел что твой паровоз. – Пух, Пух…

– Не дракончик, а Вини Пух, – усмехнулся Матвей и представил всю их компанию в свете мультика. – Дракончик – Вини. Я поросенок, ну, а Барсик осел. Он оглоблю тащит. – И от этой мысли расхохотался в полный голос.