– Я не ваш сын. Я бастард графа Шовеллер. Поэтому не имею права считаться наследником и готов отбыть на родину матери в Южную Лорию.

– Кстати, где она сама? – спокойно поинтересовался король.

Эдуард ожидал иной реакции, поэтому замер с открытым ртом. Через секунду, взяв себя в руки, он произнес:

– Ваше Величество, прошу прощения, что не отвечаю на Ваш вопрос прямо. Позвольте уточнить, Вы получили письмо, которое я отправил с заставы в Окайро?

– Прости, Эдуард, я не так выразился. Где урна с прахом Елизаветы Эрийской?

– В моей комнате… В кувшине из-под молока.

– Из-под молока? – удивился король. – Я знал, что Вета плохо кончит. Нельзя замышлять дурное, поскольку однажды сам рискуешь стать мишенью.

– Ваше Величество, вы услышали, что я…

Но король не позволил договорить:

– О том, что ты бастард? О, я услышал. Как ты сам относишься к этой новости, Эдуард?

– Я в замешательстве, – прямолинейно признался принц, и опустил голову. – И до сих пор не могу поверить в происходящее.

Свон протянула к Эдуарду руку и пожала его ладонь, он чуть заметно ответил на ее прикосновение. Король же внимательно проследил взглядом за этим дружественным жестом.

– Я тоже был некоторое время… в замешательстве, когда узнал, что оба моих сына – бастарды… Граф Шовеллер оказался весьма плодовитым…

– Вы знали?!

– Сын мой, – король сделал акцент на каждом слове. – Неужели ты думаешь, что я ничего не замечаю? С твоей матерью приходилось всегда держать ухо востро. С того злополучного для Свон бала, вся переписка королевы доставлялась сначала мне. Несмотря на мою вечную хандру, я заметил ее враждебность по отношению к девочке и подослал к Елизавете своих людей. Тогда-то мне и открылась правда о моих сыновьях.

Король встал и, сложив руки за спиной, начал ходить по комнате. Свон поразилась, узнав в позе и жестах короля, Эдуарда. Она часто видела его шагающим из угла в угол. Пусть король и принц мало похожи внешне, и в их жилах течет разная кровь, но сейчас перед ней находились истинные отец и сын.

– Эдуард, как ты относишься ко мне? Отвечай быстро, не старайся подбирать слова.

– Как к отцу.

– А к Свон?

– Я люблю ее.

– Ты столько потерял времени, мучая ее и себя. Если бы ты признался мне раньше о своей любви к «сестре», то узнал бы от меня, что она таковой не является. Но, тем не менее, ты всегда был и останешься для меня сыном. Сыном, другом, опорой. Другого я не мыслю. Ты и Уильям – мои дети.

Король остановился рядом с Эдуардом и положил руку сыну на плечо. Тот порывисто обнял короля.

На глазах Свон выступили слезы.

– Почему ты сидишь? – король обернулся к девушке. – Иди к нам.

Эдуард протянул руку, и вскоре Свон попала в объятия родных людей. Да, Артура Пятого она занесла в список тех, для кого всегда найдется уголок в ее сердце.

– Вы мои дети, – тихо произнес король. – Кроме двух сыновей судьба преподнесла мне нежданный подарок – я обрел чудесную дочь. Я нахожусь в состоянии безграничного счастья и не позволю, чтобы его кто-либо еще раз разрушил. Сейчас я скажу то, что вы примете безоговорочно. С Уильямом я поговорю позже, когда представится возможность, но повторю ему свое решение. Ты, Эдуард, был и остаешься моим старшим сыном и наследником, Уильям – младшим сыном. Своей властью я уничтожу любого, кто осмелится утверждать обратное. До всех лиц, кому стало известно о причастности графа Шовеллер к рождению моих наследников, я донесу, что у них есть два пути – хранить тайну до старости, прожив безбедную жизнь, или унести с собой в могилу, если они не дадут клятву Мирфо.