– Я так виноват, – вдруг произнес он. – Столько натворил глупостей! Я прожил жизнь не так, как следовало. Ложь, кругом ложь.

Свон стало жалко умирающего человека. Его слова и тон свидетельствовали о глубоком раскаянии, и ей захотелось поддержать его.

– Вы любили.

– Не того, кого следовало. Не ту женщину.

– Но вы любили своих детей.

– Я был ослеплен и не видел никого вокруг, кроме Лизы и старшего сына. Вы видели, что у меня получилось с младшими. Не на кого опереться. Что будет с графством?

– Младший сын Дак достоин вашей любви, – Свон решила заступиться. – Я его знаю. Он верный друг, добрый человек, он мог бы показать вам свою любовь, если бы вы ему позволили.

– Значит, я и перед ним виноват. Не увидел, не узнал…

– Расскажите ему о ваших чувствах.

– Если успею. Мне у многих хотелось бы попросить прощения. Особенно у Свон. Я так хотел ее увидеть и покаяться. Но мои поступки трудно простить. Принцесса, испытавшая унижение в моем доме, не сможет…

– Я вас прощаю, – Свон не выдержала. Она знала, что графу нужно получить прощение. Уйти в иной мир хоть с каким-то облегчением.

Граф с удивлением посмотрел на старую женщину. Решив, что она просто хочет утешить его, слабо улыбнулся. С сожалением он выпустил ее горячую руку из своей.

– Я вас прощаю, граф Себастьян Шовеллер, – твердо произнесла Свон. – Я вам благодарна за то, что вы послали за мной дракона, за то, что сожалели о гибели моей мамы, за то, что любили Эдуарда, за то, что спрятали Дака от гнева королевы, сослав в Дохо. Правда. За его ссылку я особо благодарна. Там он сделался мужчиной.

Пока она произносила слова, граф не спускал глаз с ее лица, так неуловимо изменяющегося. Еще мгновение и перед ним сидела не пожилая женщина, а пышущая здоровьем Свон.

В это самое время дверь в комнату открылась, от испуга Свон вздрогнула, и кольцо Пелены покатилось под кровать. Она закрыла лицо руками и опустила голову на кровать. Сверху на ее волосы легла ладонь графа.

– Вон отсюда! – крикнул он грозным голосом, и дверь моментально закрылась.

Перед Свон опять предстал хозяин замка и Советник короля.

– Никого не впускать! – громко добавил он, не разглядев, кто приходил.

Беседа Свон и графа продолжалась до утра. Граф умер, вскоре после того, как Свон, вновь став пожилой женщиной, покинула его комнату и позвала к отцу Дака, сидевшего на полу у двери.

На посветлевшем лице Себастьяна Шовеллер застыла улыбка. Он покинул мир, зная, что через три месяца у него родится внук, Свон любит его старшего сына Эдуарда, присмотрит за младшим сыном Даком, и что жизнь он прожил все-таки не напрасно.

О чем он говорил с Даком, осталось неизвестным, но младший сын графа Шовеллер больше не считал себя нелюбимым.

Второй человек, сидевший на полу у двери покоев, поднялся на встречу Свон. Не обращая внимания на стражу, он крепко обнял пожилую знахарку, взял ее на руки и понес к себе. Эдуарду было наплевать, что о нем подумают слуги. Он едва дождался Свон, не решаясь войти еще раз после гневного приказа отца. Как ни крути, а граф Шовеллер был его отцом.

Уложив уставшую Свон на кровать, он снял с нее Пелену, раздел и лег за ее спиной, тесно прижавшись всем телом и обняв руками. Вечером, занятый думами, он не сразу заметил, что Свон нет в его покоях. Заглянул в ванную комнату, гардероб. Спросив у гвардейца, не покидала ли покои пожилая женщина, понял по запинающейся речи стража, что произошло недоразумение, и кинулся на кухню, надеясь застать Свон там.