– Не следует так кутать горло, – заметил доктор Понсфут Джонс. – Большая ошибка. Я так ему и сказал. Все эти профессора и академики, которые ни на шаг не отходят от университетов, слишком озабочены своим здоровьем. Не думай о нем – и останешься здоров… Надеюсь, ты здесь хорошо устроишься. Моя супруга прибудет на следующей неделе… или через неделю… ей немного недужится. Да, надо обязательно найти ее письмо. Ричард говорит, твой багаж затерялся. Справишься без него? Послать грузовик до следующей недели я не смогу.

– Ничего, обойдусь. Ничего другого и не остается.

Доктор Понсфут Джонс усмехнулся:

– Мы с Ричардом помочь тебе можем немногим. Зубную щетку найдем, их у нас в запасе добрая дюжина. И вата есть, если понадобится. Так, дай-ка подумать… тальк… носки… носовые платки. Боюсь, это всё.

– Обо мне не беспокойтесь, – сказала Виктория и счастливо улыбнулась.

– А вот кладбища для тебя пока не нашли, – предупредил археолог. – Некоторые стены уже откопали… есть много черепков из дальних траншей. Может, получится что-то собрать… В общем, занятие тебе найдется – скучать не будешь. Забыл, ты с фотографией знакома?

– Кое-что знаю, – осторожно сказала Виктория, радуясь про себя, что речь зашла о предмете, хорошо ей знакомом.

– Хорошо, хорошо. Можешь проявлять негативы? Я – человек старомодный, до сих пор пользуюсь пластинами… Темная комната у нас довольно примитивная. Вам, молодым, привыкшим работать со всеми этими современными штучками, такие условия могут и не понравиться.

– Ничего против не имею, – сказала Виктория.

На складе экспедиции нашлись зубная щетка, зубная паста, губка и тальк.

От всех разом свалившихся перемен шла кругом голова. Ясно было одно: ее приняли за некую Венецию, девушку, которая собиралась присоединиться к экспедиции, по специальности антрополога. Кто такие антропологи, Виктория не знала. Надо бы посмотреть в словаре, если таковой найдется. Девушка эта, Венеция, приедет не раньше чем через неделю. Что ж, раз так, то ближайшую неделю – если только не удастся уехать в Багдад на какой-нибудь попутке – Виктории предстоит играть роль Венеции Как-там-ее. Доктор Понсфут Джонс, счастливо живший в собственном мире и не вполне ясно представлявший мир действительный, опасений не вызывал, а вот Ричард Бейкер серьезно ее беспокоил. Ей не нравилось, как он смотрит на нее, задумчиво и недоверчиво, и она чувствовала, что, если только не будет предельно осторожной, он раскусит ее очень скоро. К счастью, в свое время девушка некоторое время – правда, недолго – служила секретарем-машинисткой в Археологическом институте в Лондоне и нахваталась словечек и фраз, которые могли оказаться теперь как нельзя кстати. Но, опять же, нужно быть настороже и не допустить серьезного ляпа. Впрочем, мужчины настолько уверены в своем превосходстве, что любой ее ляп будет рассматриваться не столько как подозрительное обстоятельство, сколько как очередное доказательство непобедимой женской пустоголовости.

Итак, она получала недельную передышку, паузу, в которой отчаянно нуждалась. Для «Оливковой ветви» ее исчезновение наверняка стало источником серьезного беспокойства. Они знают, что Виктория сбежала из тюрьмы, но не представляют, что случилось с ней потом. Машина Ричарда Бейкера не прошла через Мандали, и в деревне о том, что она в Тель-Асваде, никто и не догадывается. Для них пленница все равно что растворилась в воздухе. Весьма вероятно, они придут к выводу, что ее уже нет в живых. Что она потерялась в пустыне и умерла от истощения.