— Будь осторожна, — сказал Томас. — Ветер сильный. Тут Чурпаннан. Сама знаешь, что люди говорят.

— Нет, не знаю, — ответила я, хотя прекрасно знала. Кроме того, меня удивила его внезапная забота обо мне.

— Упадешь за борт — тебя никогда не найдут. Сильное течение, сама понимаешь…

Он снова повернулся к Рогеру, взял у него из рук банку пива, открыл.

Я медленно и незаметно протянула руку к веслу. Яхта накренилась, попав между волнами. Я уперлась рукой в борт. Через пару секунд предприняла новую попытку.

Вдали в море проследовал освещенный грузовой корабль — словно лежащий на боку небоскреб.

Я почувствовала жесткое дерево, потянула на себя весло. Положила его у ног и бросила взгляд на Томаса и Рогера, которые с озабоченным видом разглядывали морскую карту.

Несколько раз глубоко вдохнула. Первые капли дождя упали мне на лоб. Я высунула язык и закрыла глаза. Собралась с силами.

Потом встала, по-прежнему держась за борт. В следующее мгновение наполнила легкие воздухом — и закричала так, как никогда в жизни не кричала. Возможно, вырвался наружу весь страх, который я испытывала, сидя двое суток взаперти в домике. Томас и Рогер кинулись ко мне.

Я указала пальцем в воду.

— Там! — выпалила я, вдохнула и снова заорала.

Протиснувшись мимо меня, они стали вглядываться в воду, а я шагнула назад и схватила весло. Подняла его. С размаху ударила по их спинам. Знала, что мне надо попасть по обоим одновременно. Когда весло загудело в воздухе, Томас обернулся. Но он не успел отреагировать или как-то защититься. Весло пришлось на уровне груди, и ударом их перебросило через борт. Прежде чем раздался плеск, до меня донесся крик.

Бросив весло, я кинулась вперед, чтобы увидеть, как они исчезнут в воде.

Томасу каким-то образом удалось зацепиться за борт, и он висел, судорожно вцепившись в него. Глаза его были полны страха, когда наши взгляды встретились. Я молча смотрела на него.

— Помоги мне! Пожалуйста! — крикнул он.

Рука его судорожно сжималась, костяшки пальцев побелели. Он пытался ухватиться и другой рукой, чтобы влезть на яхту. Я молча наклонилась, открыла рот и всадила зубы в его пальцы.

Он взвыл от боли.

Я вцепилась в него, впиваясь зубами до самой кости, и наконец он отпустил руку. С криком упал. Рассек поверхность воды. Потом пропал в глубине, и стало тихо…

Давид позвонил, когда Фэй поставила машину в гараж и поднималась в лифте. Он сказал, что задержится. Проблемы с Юханной. В очередной раз. Она требует от него денег, иначе угрожает обзвонить его коллег из финансового мира и оговорить его.

— Позавчера она собиралась заявить на меня в полицию за побои. Я вынужден терпеть все это ради девочек. Но так мечтаю о том дне, когда все это закончится, когда мы сможем быть вместе…

— Я тоже.

Давид говорил совершенно подавленно. Если б Ильва слышала этот разговор, она точно пересмотрела бы свое к нему отношение.

Ясное дело, Фэй пару раз присутствовала на ужине, где была Юханна. Однако на людях все показывают себя с лучшей стороны — лучше отдадут собственную почку, чем покажут хоть трещинку в безупречном фасаде. Человек — стадное животное, для которого самое страшное — быть отвергнутым сообществом. Ясное дело, такая личность, как Юханна Шиллер, в состоянии выглядеть человечной в течение двух-трех часов. И никто не говорит, что она всегда была такой, какой ее описывает Давид. Люди меняются, как уже говорилось. Фэй как никто это знает.