Пуля вошла ему в бочину, просаживая сердце. Готов.

Авинов бросился к ошалевшей девушке, загодя проговаривая слова утешения, причём исключительно в тех выражениях, которыми «зелёные» не пользуются:

— Сударыня, дайте вашу руку! Всё хорошо, слышите? Наденька!

— Д-да, да, — бормотала девушка, колотясь в ознобе. — В-вы офицер?

— Дроздовец. Капитан Авинов. Честь имею!

Надя сразу протянула ему руку, Кирилл крепко сжал её своей пятернёй, мимоходом подбирая трофейный маузер.

— Быстрее, мадемуазель, быстрее… Если вся местная шваль повалит во двор, я не отстреляюсь!

Бегом они обогнули амбар, и Авинов с ходу вырвал из петель замок. Распахивая дверь, он следил за тем, как бы кто сдуру не выстрелил в него, поэтому сразу крикнул:

— Не стреляйте! Это я, господа!

— От это я понимаю! — охнул Кузьмич.

— Наденька! — залучился Александр Николаевич.

— Молодец, Кирилл! — сиял Петерс. — Молодец!

— Пулемётчиков я снял и ещё кой-кого, так что… — быстро проговаривал Кирилл, отмахиваясь от похвал. — Ах да! Тут, за углом, пулемёт «льюис», возьмите кто-нибудь.

— Я возьму! — крикнул Михаил, бросаясь за «Люськой».

— К саням, господа! К саням! Кузьмич!

— Сделаем, ваш-сок-родь! Вона и ефрейтор тож из деревни. Запряжём!

— Побежали тогда! Только тихо! У местных пьянка, но могут вернуться те, что отъехали. И тогда у нас будут проблемы…

Выбраться к конюшне было несложно.

Сани стояли здесь же, задирая оглобли, приткнувшись задками к бревенчатой стене. «Максимы» оставались в санях, но «целились» в серые брёвна конюшни.

Чтобы ими воспользоваться по назначению, надобно было сперва отъехать. Ну это дело недолгое…

Пока офицеры убирали со двора трупы, занося их в конюшню, Исаев с Данилиным выводили лошадей, фыркавших недовольно.

Учуяв кровь, кони испуганно захрапели.

— Но-но, не балуй! — строго сказал Кузьмич, успокаивая животное.

— Первые сани, как запряжёте, — говорил Авинов, — выводите к амбару. Ротмистр, вы как с пулемётом?

— Справлюсь, — улыбнулся тот, уже с четверть часа как вышедший из обычной своей угрюмости.

Казаки-атаманцы с есаулом не стали дожидаться, пока им запрягут, и сами взялись за дело.

— Быстренько, быстренько… — суетился Александр Николаевич.

И тут везению стал конец приходить.

Сначала из одной избы, потом из другой появились махновцы.

Их было немного, человек пять-шесть, и вышли они с мирными намерениями — кому отлить охота пришла, кому покурить да погутарить с «коллегами».

Однако никто не выходил безоружным, хоть наган, но имелся под рукой — жизнь приучила не полагаться на тишь да гладь.

Бандиты не сразу разглядели офицеров, когда же заметили, очень удивились.

А тут и сам Махно нарисовался — вышел на крыльцо, руки в боки, мигом разобрался в ситуации и крикнул:

— Взять их!

Первая пуля, выпущенная Авиновым, досталась батьке. Пок! Пок! Вторая добила Нестора, вообразившего себя то ли Емельяном, то ли Робином.

Перекинув парабеллум в левую руку, Кирилл вооружился маузером — таиться уже было незачем.

На него опять накатило, как на того древнего воина-берсерка, которому всё нипочём.

Сколько всего махновцев?

Двое вышли следом за батькой, один на ступеньках качается, винтовка в руках.