– Что с ними? – спросил Ланаян.

Он не смотрел на труп, его глаза двигались в орбитах, высматривая хоть какое-то движение поблизости, а уши подрагивают, как у коня, вылавливая любые звуки.

Один страж поднялся, лицо бледное, вот-вот стошнит, второй, напротив, склонился еще ниже, потрогал, деловито и без отвращения перевернул на спину.

– Кто-то снес ему полчерепа.

– Мечом?

Стражник помедлил, поворачивал голову убитого так, чтобы луна освещала все ямочки.

– Скорее, секирой…

Второй сказал угрюмо:

– Вилми, ну какая тут секира? Даже от тупого лезвия край был бы ровнее.

– А что тут?

– Дубиной, – предположил стражник уверенно. – Или палицей! Я видел, как один кочевник в красивом замахе снес вот так полголовы другому, а тот еще долго бежал, разбрызгивая кровь…

Ланаян наконец опустил взгляд, лицо теперь в тени, я не мог рассмотреть, что оно выражает.

– А что с третьим?

– С этим проще, – доложил стражник. – Его пробили насквозь копьем. Копье вытащили и унесли, вон вроде бы след…

– Это не след, – сказал Ланаян. – Вон там тоже…

Первый стражник спросил тоскливо:

– Все три – мергели. С нас шкуры спустят.

Второй возразил:

– За что?

– Они погибли, – сказал первый зло.

– Не погибли, – поправил первый, – а убили друг друга. Подрались! Горячий народ, степняки. Кровь играет.

Ланаян внимательно всматривался в убитого.

– Что у них за копье? – пробормотал он. – Толщиной с дерево?.. Пробили насквозь и унесли?

Первый стражник вздрогнул.

– Неужели у них есть и огры?

Второй сказал тоскливо:

– Нехорошо, что все трое – люди конунга Бадии!

– Меж собой вряд ли подрались бы, – согласился первый. – У конунга с этим строго.

Ланаян обошел вокруг убитых, но не присаживался, оценивал обстановку в общем.

– Полагаете, их убили воины другого племени?

Первый стражник возразил:

– Нет, как раз ихнего. Говорят, у них там в племени большой разброд. Я слышал, старейшины негодуют. Конунг уже и дом себе завел здесь в городе, а по их обычаям – это осквернение их нравов.

– Ну не до смертоубийства же этот разброд!

– Это у нас бы только покричали да полаялись, а это дикари, дети ветра и кобылиц…

Ланаян тяжело вздохнул.

– Да, горячий народ. Ладно, так и доложим. Только бы не подумали, что это наши их…

Стражник возразил:

– С чего бы? Они знают, наши и мышей боятся.

Ланаян зло сверкнул глазами.

– Но-но, разговорчики!

Я отступил в тень поглубже, на цыпочках выбежал на параллельную улицу. Если конунг Бадия объявил на меня охоту, пока еще неофициально, я имею право ответить тем же. Если еще не объявил, то все равно у любого человека есть право дать сдачу. Даже заранее.

С арбалетом что-то непонятное, либо нужно делать пропил еще ближе к дуге, чтобы натяжение стальной тетивы было минимальным, либо дело не в натяжении. Но при прежней стрельбе первого мергеля разнесло на клочья, соседнему сорвало полголовы, а вторым выстрелом всего лишь пробил в третьем широкую дыру…

В глубокой тени, присев за густыми кустами, я затих и шевелил только мозгами, поворачивал так и эдак сцены, наконец воображение сопоставило первого мергеля, которого в клочья, и третьего с дырой в груди. Первый толще и мускулистее, есть такие люди с плотными и широкими костями, настоящие быки, под ними земля прогибается, широкий пояс покрыт массивными стальными бляхами, а еще на поясе длинные ножи в тяжелых ножнах…