Губернатор съехал на берег. С ним в шлюпке Римский-Корсаков, Парфентьев, Беломестнов и подшкипер Воронкин с двумя матросами. Подошел мичман Савич и матросы. Губернатор поговорил с ними и пошел вдоль берега. За мысом матросы ловили рыбу неводом. Огромный краб медленно шевелил своими щупальцами.
– А ну, братец Парфентьев, возьми этого подлеца!
Краб живо очутился на отмели. На берег вытащили еще несколько крабов.
– Я вижу, тут есть устрицы, брат Парфентьев, – сказал губернатор, рассматривая одну из раковин. Он снял мундир и стал выбирать добычу из невода. Вскоре целая гора раковин была у ног Николая Николаевича.
– Как же это вы здесь, господа хорошие, ухитрились голодать, – говорил губернатор Бошняку, возвратившись на шхуну. – Тут прекрасная палтусина, раки морские, каких нет во всем мире, устрицы. Да это роскошней, чем где-нибудь в Перпиньяне или Авиньоне.
Повар Мартын был вызван к губернатору.
– Устрицы, Мартын!
– Так точно. – Мартын уже знал, что тут море полно всякой снеди. Он бывал с барином в Европе, прекрасно знал и русскую, и английскую, и французскую кухни.
– Вот я сам поймал! Забирай. И подашь их! Да крабов приготовь. Их надо сварить, как раков, но поварить покрепче. Видишь, какая громадина.
Матросы и казаки удивлялись, неужели губернатор все это ест, как гиляк? Губернатор сам пошел на кухню.
– Ты возьми вот этот большой котел, да не ломай им щупальца, вари краба целиком. Вот так бери его!
Тем временем матросы поймали небольшую акулу на крючок и вытащили на палубу. Они разрубили ее.
– Э, отойди! – говорил один другому. – Смотри, ведь это акула, а не Акулина!
Муравьев еще раз поехал на берег вместе с Римским-Корсаковым, показал ему заросли морской капусты в воде. На берегу масса дохлой рыбы, раков. Множество раковин, в том числе и устричных, выброшено, и все гниет, гибнет, расклевывается птицами.
– Ну, как идет погрузка? – спросил генерал перемазанного углем подшкипера Воронкина.
– Слава богу, ваше превосходительство. Даром берем! – с радостным лицом говорил подшкипер.
– Уголь, за который всегда платили англичанам, уголь, в котором была их сила, – вот он! И, оказывается, наш, и можно его брать даром! Это приводит в восторг и моего Воронкина, и всю команду, – говорил Воин Андреевич. – А сколько хлопот бывало с этим углем в Кронштадте! Его возят туда из Англии.
– Сколько тут этого угля? – спросил генерал.
– Целые горы! – отвечал подшкипер.
– Сколько угля – все бесплатно, и все бери даром! – говорили матросы.
Бошняк стоял и смотрел на берег, на черные скалы с углем и вспоминал, как он сам все это открывал. И как Невельской нашел у Таркуна пуговицу из угля.
Обед был превосходный. Мартын все приготовил как нельзя лучше. Была икра, устрицы, как в лучшем ресторане, появилось шампанское. Суп из черепахи, рыба великолепная, крабы в соусе.
– Вы, ваше превосходительство, учите нас жить со вкусом и пользоваться благами природы! – говорил Буссэ и думал с восхищением: «Он утонченный гурман».
Буссэ опять заговорил о женщинах.
– Господа, – перебил его Муравьев, – в этом краю каждый может сделать открытия сообразно своим способностям и целям. Я внес в общее дело посильную лепту! Вот мое открытие на столе. Это, господа, крабы! Я сам ловил их, своими руками. Так я открыл новые богатства. Не шутите. Умный предприниматель может извлечь тут миллионные доходы. Но, господа, среди нас открыватель угля на Сахалине, наш дорогой Николай Константинович Бошняк. Благодаря ему мы теперь с углем! Это наш, русский уголь! Честь вам и слава, Николай Константинович!