– Кудряш, оно в пол и со шлейфом.

– Как раз для тебя. И твоих длинных ножек.

Продавцы бутика ведут себя так, словно на территорию магазина ступили особы королевских кровей, бегают вокруг с видом заботливой наседки и едва ли не пылинки сдувают. От их обращения создаётся впечатление, будто я – редкая фарфоровая вещица, нуждающаяся в тщательном и особо бережном уходе. Я переодеваюсь и смотрюсь в зеркало. От выбранного кудряшом платья сложно отвести глаза. На чёрной ткани при малейшем движении появляются тёмные всполохи. Длину платья в пол и шлейф позади компенсирует открытая, почти до самых ягодиц спина.

– Повернись, – командует Дима и пробегается пальцами по позвонкам.

– Мне кажется, что с этим платьем не предусмотрено носить никаких трусиков, – шепчет он ухо.

– Или они должны быть совсем крошечными, невесомыми, – продолжает Дима, а горячая ладонь скользит ниже, за вырез, оглаживая кожу ягодиц.

От шаловливого прикосновения под кожей рождается предвкушение и сердце начинает биться быстрее. Близость Димы действует на меня чересчур возбуждающе. Каждый раз, когда он касается меня, начинает казаться, словно он специально искушает, проверяя на прочность, которой у меня, к слову, нет совсем. Потому что я начинаю ластиться к нему, как та мурлыкающая кошка.

– Берём его.

– Ты это видел? – машу я ценником, – платье по цене автомобиля.

– Плевать. Я готов заплатить даже больше только для того, чтобы посмотреть, как оно скользнёт по твоему телу. И под ним не будет ничего. Даже самого крошечного кусочка материи, понятно? Только чёрное платье на моей горячей девочке, мокрой внизу.

Чёрт. Горящий взгляд Димы медленно скользит по мне. В груди оглушительным ритмом бьётся предвкушение.

– Ты просто помешан на сексе, – шучу я, пытаюсь сделать вид, будто не готова прямо сейчас заняться с ним любовью, послав всех посторонних к дьяволу на рога

– Ничего не могу с собой поделать. У меня при виде тебя все мысли текут только в одном направлении…

– Ты ещё долго? Не думал, что ты такая медлительная…

Я бросаю последний взгляд на себя в зеркало и выхожу в гостиную. Дима уже собран – сидит в кресле, дожидаясь меня. На какое-то мгновение мир вокруг останавливается: мы разглядываем друг друга так, словно видим впервые, неспешно вбирая глазами каждую чёрточку лица и изгиб тела. На Диме однотонная светло-серая рубашка цвета и галстук в мелкую клетку цвета мокрого асфальта, чёрный пиджак и брюки.

Мы не говорим ни слова – слышен только неторопливый цокот каблуков, когда я подхожу к нему. Наконец, он разрезает тишину словами. Голос Димы звучит ниже, чем обычно:

– Охуеть, как красиво.

Дима снимает пиджак, бросая его на пол, и немного ослабляет шейный галстук. Он прижимается губами к моей руке и притягивает меня к себе. Пальцы пробегаются вверх по запястьям к плечам, обрисовывают контуры лопаток и проводят по позвонкам.

Светло-карие глаза кажутся почти чёрными сейчас, когда Дима скользит своим взглядом по мне, не пропуская ни малейшей детали. Его взгляд ощущается так, словно он на самом деле может прикоснуться взглядом. Прикоснуться – и заставить пылать в ответ.