— Чем же ты барина взял, а, Николка? — раздался вопрос одного из сидевших там.
— Не, знаю, — ответил парень — Илья Игнатьевич сказали, что я должен буду учиться, всему, что он скажет, а потом он уже решит, куда меня поставить.
— Да паря, — задумчиво протянул мужик первым пригласивший его за стол, — интересные дела у нас творятся, ты случаем глаза отводить не могешь? Может, ты барину голову задурил?
— А ты у него сам спроси, — ответил Николка, которому надоели подколки охраны.
— Робя, вы гляньте, — возмутился старшой, — у самого на губах молоко не обсохло, а уже грубит, нарывается.
И, хотел дать подзатыльник несостоявшемуся казачку.
Каким-то десятым чувством Николка отклонился в сторону и, неожиданно, для самого себя схватил пролетевшую рядом с левым ухом руку и припечатал нападавшего лицом в стол.
Тот попытался дернуться, но Николка держал крепко, и он застучал свободной рукой по столу, и что-то невнятно бубнил в столешницу. Окружающие вначале, оторопев, молча смотрели на случившееся, потом за столом начали раздаваться смешки, перешедшие в хохот.
— Эй, Ефим, — кричали мужики, — как это тебя дитенок вчерашний побил.
Николка отпустил припертого к столу старшого и тот сел, нянча свои руку, на которой были видны следы пальцев Николки.
— Ну, ты и здоров, — выдохнул Ефим, — я уж думал мне сейчас руку сломаешь, ты парень силы, что ли своей не знаешь, поосторожней надо. Из-за подзатыльника так разбушевался.
Но Николка, несмотря на то, что Ефим делал вид, что ничего особого не случилось, ясно понимал, что приобрел в имении первого врага.
После этого события разговор сам собой потихоньку прекратился. Ефим сидел злой и только зыркал на всех исподлобья. Поэтому все напряжены и быстро улеглись спать.
А утром Николка уже забыл о вчерашней неприятности. Ведь его сегодня ждала настоящая учеба. Впервые он понял ее притягательность, еще когда постигал таинство чтения с отцом Василием, когда непонятные и странные закорючки и палочки, вдруг начали складываться в слова и предложения. Это было так увлекательно, что Николка сидел бы день и ночь за книгами, но надо было работать. И вот сейчас по капризу барина он сможет учиться! Когда он шел в барский особняк, его переполняло удивительная смесь восторга и страха, и он не понимал, чего испытывал больше.
Дворник, сидевший у парадных дверей, видимо был предупрежден о его приходе, потому, что без звука пропустил его вовнутрь.
Когда Николка зашел в учебную комнату, мадам Боже, была уже там. Она внимательно его оглядела и сразу начала говорить с ним по-французски, стараясь не выходить за те слова, что они выучили вчера.
Как она и подозревала, ее новый ученик за ночь не забыл абсолютно ничего. И она с неожиданным для себя энтузиазмом, впрочем, достаточно подкрепленным материально Вершининым, начала обучение. Через двадцать минут уже было забыто, что Николка простой крестьянин, он абсолютно точно перенимал все ее жесты и произношение, и почти ничто не говорило, о нем, как о неграмотном невежественном человеке. Вот разве что только знаний у него почти никаких не было.