Через несколько минут дочь как ни в чем не бывало постучалась в комнату матери.

— Пойдем, похомячим? Ты сказала, есть салат.

Совместная трапеза очень важна в отношениях близких людей.

Удовлетворяя базовый инстинкт, люди хотя бы на момент поглощения пищи прощают друг другу то многое, что происходит между ними на более тонких настройках.

Уплетая материн салат, Анька снова стала домашней и милой. Ее лицо, совсем как когда-то в детстве, светилось безмятежностью и любопытством.

— Ты и правда прибарахлилась? — подмигнула Самоваровой дочь и обильно смочила кусочек бездрожжевого, похожего на картонный хлеба оливковым маслом.

С недавних пор прежде наплевательски относившаяся к еде Анька начала по меркам нынешних стандартов питаться правильно.

Варвара Сергеевна с удовольствием смочила в подливе из-под жаркого кусочек обычного нарезного.

— Да так, купила свитер и брюки.

— Вау! — оживилась Анька. — А чего же обувь не купила? Впрочем, носи мою… Обновки-то покажешь?

— Давай сначала чаю выпьем.

— Мам, давай я лучше сварю нам кофе! — неожиданно предложила дочь, никогда особо не любившая этот напиток. — И кури, если хочешь, здесь, — щедро добавила она, отбросив кусок невкусного хлеба, и пошла открывать форточку.

На кухню мигом залетел прохладный, прозрачный октябрьский ветерок.

Повеяло какой-то глубинной чистотой, будто природа, перед тем как уйти с плюса на минус, предлагала живым существам очиститься от накопленных за шумный сентябрь проблем.

Варвара Сергеевна взглянула на Капу, все это время сидевшую на кухонном шкафу и следившую за обеими хозяйками, и вдруг зажмурилась, совсем как эта кошка, когда ей чесали за ушком.

Короткие, драгоценные мгновения попадания в одну тональность…

Как долго мы идем по жизни с любимыми и как редко звучим с ними в унисон!

— С удовольствием, — откликнулась мать и, не желая выходить из блаженного состояния, осталась сидеть на стуле.

— Тебе папиросы принести? Где они, в твоей сумке? — поставив турку с кофе на огонь, продолжала великодушничать Анька.

— Угу, — кивнула Самоварова, — если не сложно.

Кофе, сваренный дочерью, оказался так себе, но Варвара Сергеевна смаковала его будто нектар и, без обычных угрызений совести, глубоко затягиваясь, курила, как прежде, в своем доме.

Погоревшая квартира доктора, несчастливая Марина Николаевна, сомнения в своей нужности близким, навязчивые мысли о деньгах, вонючая плюшевая собака — все это будто осталось в другой части жизни.

А здесь, на этом кухонном островке, неожиданно образовался маленький рай, искрившийся дочкиными смехом и заботой.

Допив кофе, довольная Варвара Сергеевна угостила кошек вареной колбасой.

Убрав со стола чашки, Анька, стоя у раковины, вновь завела разговор о предполагаемом бесплодии Олега.

И райский островок, напоследок обдав табаком и октябрьским ветром, качнулся под ногами и стремительно исчез за окном.

— Мам, ты же с ним сдружилась, — напирала дочь, — вот и намекни ему, чтобы сходил проверился. Ты же хочешь внуков?

От столь неожиданного вопроса, больше похожего на утверждение, Варвара Сергеевна растерялась.