Самая большая ее проблема — отсутствие обуви.

Переодевшись в «гражданское», Варвара Сергеевна подумала, что нет худа без добра. Кроме вещей, что были на ней, других у нее не имелось. А сумка с вещами могла привлечь ненужное внимание.

Перекинув пальто через руку, и сунув под мышку свернутый лист ватмана, она осторожно приоткрыла дверь палаты.

В коридоре было тихо и пусто.

Слева был пост медсестры, справа, в углу, виднелся выход на лестницу.

Судя по виду из окна палаты, это был шестой или седьмой этаж.

Пропорхнув по коридору на цыпочках, Варвара Сергеевна приоткрыла дверь на лестницу и стремглав бросилась вниз.

На третьем этаже пришлось остановиться и отдышаться.

Перед тем как выскользнуть на первом она надела на себя пальто, достала из кармана портсигар и, сунув в рот папироску, уверенно распахнула дверь.

Вид бледной немолодой женщины отправившейся перекурить на улицу, к счастью, не заинтересовал пожилого охранника, уткнувшегося носом в кроссворд.

Возле входа в больницу, несмотря на промозглую погоду, было оживленно — кто-то с кем-то ругался, кто-то говорил по телефону.

Вдохнув порцию свежего воздуха, Самоварова почувствовала, как приятно закружилась голова.

Убрав папиросу в карман, она, не оборачиваясь, пошла быстрым, но не слишком, шагом.

Осталось пройти последний кордон — пост охраны при въезде на территорию больницы.

И снова пронесло: двое охранников, сидевших в будке, о чем-то оживленно между собой переговаривались. Да и выходящие, пусть даже в тапках, охрану интересовали намного меньше, чем входящие.

Добравшись до дороги, вызвала такси.

Машина должна была подъехать через три минуты.

Уколов совести она не чувствовала.

Домашним планировала написать, как только доберется до нужного и, как она искренне надеялась, безопасного места.

С таксистом пришлось повоевать.

Самоварова намеренно указала в заявке другой адрес, предполагая, что заказ в область оформят нескоро.

— Вы должны аннулировать этот заказ и разместить заказ заново! — упрямился молодой бородатый парень. — Так положено. Нас отслеживают.

Варвара Сергеевна вытащила из кармана пятитысячную купюру.

— Туда по счетчику от силы тысячи полторы. Я плачу четыре. Берите чаевые, и уж придумайте, как разобраться с оператором.

Парень угрюмо кивнул и, не мешкая, выхватил у нее деньги.

Калининой дома не оказалось. Пришлось тащиться с мокрыми ногами в ближайший универсальный магазин и, за неимением выбора, покопавшись в большой корзине, купить резиновые, подбитые искусственном мехом убожества, предназначенные для работы в саду.

Разменяв оставшуюся пятерку, Самоварова зашла в продуктовый.

Взяла бутылку самой приличной из имеющейся водки и гранатовый сок для поднятия гемоглобина.

Звонить Ларке она не хотела — пришлось бы долго все объяснять.

Самоварова знала, что подруга во внерабочее время была затворницей и домоседкой.

То ли у нее всегда был такой характер, то ли сказывалась травма после плена.

В плену Ларка, почти год просидев со своим подчиненным в яме, пережила сильное чувство. Откровенничать об этом она не любила, но факт есть факт: вскоре после возвращения домой Калинина развелась с мужем, а тот ее подчиненный, помучившись, принял решение остаться в семье.