Протупив еще с полчаса перед телевизором, Инфанта, вспомнив о Пете и о твари, нехотя встала и, едва передвигая гудевшие ноги, поднялась в спальню.

Прежде чем вытащить сим-карту и батарейку из основного телефона, написала Пете:

«Все отменяется. И встреча ордена, и приемы, и Вислаков. Я уезжаю. Надолго».

Затем взяла в руки второй мобильный.

Перезванивать твари, конечно, не стала.

Тварь должна пройти этот квест до конца.

Доехав до ближайшего к поселку супермаркета, Инфанта взяла две бутылки коньяка и для разнообразия — еще две бутылки виски.

И целую груду мороженого.

Уже на кассе вытащила из тележки куриное филе и бросила в нее несколько плиток шоколада.

Все, что ей сейчас было нужно, это притуплять боль алкоголем, вредно есть и много спать.

И ждать.

Ждать, как она чувствовала, оставалось недолго.

При выходе из магазина был аптечный ларек с зеленым крестом.

Помявшись, она развернулась и подошла к ларьку.

Весь оставшийся день провела на диване в гостиной.

Попивая коньяк, заедала его мороженым и бесконечно щелкала по каналам, пытаясь сосредоточиться хотя бы на одной передаче.

К вечеру, выдернув ее из алкогольной дремы, раздался звонок от Дани.

Прежде чем ответить Инфанта с удивлением наблюдала, как на экране требовательно высвечивается «Даня».

— Назвал же дурындой! — глядя на буквы, хихикала она. — Дурында слово хорошее… доброе…

Убрав звук телевизора, Инфанта приложила палец к бегунку экрана и откашлялась:

— Алло! — бодро ответила она.

— Не отвлекаю? — ей показалось, его голос звучал немного виновато.

— Пока нет.

— Чем занимаешься?

— Жду одного человека.

— Ух ты, как интересно! Мальчика, девочку?

— Женщину.

— Доктора, что ли?

— Следователя.

Повисла пауза.

— Ты шутить, что ли? У тебя все в порядке?

— Так… чела одного расчленила, потом сожгла. Но жду ее по другому поводу.

После нескольких секунд оглушительной тишины на другом конце связи раздался натужный смех.

— Уф… Ну ты и шутница! А я на выхи к тебе напроситься хотел!

— Вряд ли получится. — Инфанта схватила за стола бутылку и наполнила коньяком стакан. — Говорю же, гостью жду!

— М-да? А что, твоя гостья такая страшная?

— Почему? Красивая женщина в годах. — Она щедро приложилась к стакану.

— Боже мой, ты, оказывается, извращенка! — пытался шутить Даня.

— Не больше, чем ты.

— Что ты имеешь ввиду? — напрягся он.

— Это же ты ждал с работы маму, которая уже подгнивала в земле.

В повисшей бесконечной паузе в ее ушах отчетливо гудело «сука».

— У меня была травма. Тяжелая травма, — наконец отозвался он. — Ты отвратительно шутишь.

— Возможно… Но именно я помогла тебе пережить твою сраную травму.

— Не ты. Психолог.

— И как, помогло?

— Отчасти. Все бы ничего, но он мне посоветовал на кой-то хер отвлечься… Как я сейчас уже понял, это было всего лишь заполнением пустоты. — Его голос успел сделаться злым.

— Я это поняла гораздо раньше. Еще там, на Бали.

— И это не помешало тебе раздвигать ноги.

— Моей пустоте это, увы, не помогло, — сказала она и нажала отбой.

Бежать, изучив распорядок в больнице, решила в тихий час.

В это время лечащие врачи либо уходили на обед, либо занимались в своих кабинетах бумажной волокитой. Дежурные сестрички часто менялись на посту, и шанс, что она нарвется именно на тех, кто владеет информацией о предписанном ей постельном режиме, был невелик.