В меня воткнули иглу, а мир стал приобретать очертания, правда слегка размытые, где каждый разговаривал на два голоса. Зрение пыталось сфокусироваться, и вот на меня смотрел беременный Танатос с двумя головами.

— Живой! — выдохнул Эдгард и опустился рядом со мной. Конечно живой. Я бог царства мертвых. Ниже мне опускаться уже некуда. — Кости тоже не сломаны.

Ученик пытался прощупать мои старые, бренные кости, а я делал вид, что умер, надеясь доспать хотя бы в этом положении.

— Так не пойдет, — сквозь сон послышался голос моей половинки, а я уже предчувствовал беду, — У нас сейчас урок, Гадесу надо там быть. Кто-то должен забрать коней Аполлона. Танатос, это будешь ты. Будь другом. И еще, нам нужно выставить дежурство, чтобы кататься вместе с ним! Там смертные паникуют, куда их солнышко ясное делось!

— Спасайте новый пантеон от безграмотности, бросьте меня, — простонал я, переворачиваясь и подкладывая руку под голову. — Я — пострадавший. Мне полагается больничный, здоровый сон и положительные эмоции. Положительные эмоции вы сможете подарить мне, если только дружно вымрете! Я прямо не знаю, как буду вам благодарен!

— Солнышко мое, вставай, — пропело чудовище с красивым именем Катриона и стало тянуть меня за руку, — Ученики уже собрались! Сегодня урок ведет Гефест! Давай, не филонь! Ты, как ректор, должен там быть!

— Может его еще раз кольнуть? — раздумывал Эдгард у меня над ухом, — Если дать двойную дозу, то он придет в себя.

— Он и так чуть в себя не пришел! Ноги в задницу чуть по колена не вошли! — трясла меня Катриона. — В следующий раз сгруппируйся! Мы тебе постыню дадим! Будешь планировать!

— Я и так планирую отлежаться, — простонал я, распластавшись на земле. Где-то смертные орали, что солнышко с ума сошло, и как-то быстро закатилось! А у меня глаза закатывались.

В меня снова впилась иголка, а я раздумывал над тем, что внуки олимпийцев могут потеснится, на том кусочке таратара, что я им оставил. В глазах резко потемнело, перед глазами заплясали круги, на грудь сдавило, а потом все резко прекратилось. Я снова чувствовал себя нормально, всех видел и слышал. Лучше бы не надо.

— Гадес, идем! — тянула меня Катриона, а мне ничего не оставалось, кроме как подняться, опираясь на Эдгарда, — Мы все только тебя и ждем! Какой пример ректор подает ученикам и преподавателям!

— Вот тебе совсем меня не жалко, — простонал я, выпрямляясь и осматривая себя со всех сторон. Вид у меня, прямо скажем, был так себе, — А если бы я убился?

— Ты — бессмертный, — закатила глаза маленькая смертная, — Ты — бог, Гадес! Ты — титан! Давай, переставляй заготовками.

Я махнул рукой, давая Эдгарду сигнал, чтобы он остановился, а сам стал приводить себя в порядок. Ну, Аполлоша, я до тебя доберусь! Если с земли послышатся крики: «Сдохни, тварь!». Не обращайте внимание. Это я его душу!

Мы переместились к Академии, где Гефест вышагивал перед шеренгой учеников, гремя цепями и что-то доказывая.

— Доброе утро, ректор, — хором ответили ученики, сразу переместив внимание на меня. Какая честь. Сейчас умом тронусь. Я просто отмахнулся от них, разглядывая цепи Гефеста и раздумывая зачем они ему. Это акт устрашения или сегодня урок труда?