— Де не будет никакой войны, — уверенно сказал всем Сыч. — Поверьте мне, экселенц знает, что говорит, я его не первый год знаю.

— Что вы стали, — он оглядел солдат, что собрались вокруг него, — стройте лагерь, вы тут надолго.

И когда люди стали расходиться, кавалер тайно поманил Сыча пальцем, чтобы другие не видали. И когда они остались вдвоем, сказал ему тихо:

— Купчишки больно заносчивы, злы ушли, ты ночью плыви на тот берег, посмотри, послушай, что делать собираются. Может, и в правду думают добрых людей собирать, если так, то мне о том знать надобно. Я тут еще два дня пробуду, через день возвращайся.

— Сплаваю, — заверил Фриц Ламме, — посмотрю, послушаю, да дружка свинопаса проведаю.

Так и решили. Фриц опять тихонечко переплыл реку. Стало тихо на реке, больше плотов по его стороне реки за два дня не проплывало. И кавалер решил тут не сидеть.

Он оставил людей своих на берегу, а сам поехал в Эшбахт, наказав сержанту:

— Как плот поплывет, так ты кричи ему и ругай, требуй, чтобы пристал к берегу, но сам его не лови и не стреляй в людей, пусть уплывают. Шуми для вида. Как человек мой вернется, скажи, что бы ко мне в имение побыстрее скакал. Жду я его.

— Сделаю, как пожелаете, — отвечал сержант Жанзуан.

Как он и ждал, ему уже письмо привезли. От кого? Конечно же от графа. Говорил быть к нему по делу к четвергу, к обеду. Значит, купчишки уже до графа добрались — нажаловались.

— Собирайся, — сказал он Брунхильде, прочитав письмо, — едем в Мален.

— Епископа слушать? — обрадовалась та.

— И епископа тоже, — отвечал он, — завтра поутру выезжаем. А пока мне воды пусть нагреют, мыться буду.

— Велю чан нести и воду таскать, — обещала весело Брунхильда, — сама вас помою.

А девушка радовалась, позвала Марию смотреть, какое платье чистое, а какое стирать надобно, пока сама пела от радости.

В тот же день приехал Сыч, рассказывал долго о том, что творится на чужом брегу.

— Об этом только и говорят все в кабаках, мужики и купчишки вас ругают. По всему Рюмикону гул идет, так вас чихвостят. Купчишки кричат спьяну, что пора дескать, и поучить вас.

— И что за купцы? Большие?

— Де нет, мелочь, — презрительно морщился Сыч. — Всяки кабацкие, что от меди едва в серебро перешли, но пыжатся, негодуют. Кричат, что деньгу на людей добрых дадут. Говорят, проучат вас.

— Значит, проучить собираются? — мрачно ухмылялся Волков.

— Ага, — кивал Сыч, — говорят, пора мол, благородную кровь по реке пустить, чтобы плавалось по ней полегче. Но то все по пьяной лавочке шумят.

— А людей добрых собирают? — спросил кавалер, хотя знал, что это маловероятно, раз его на суд к графу зовут.

— Так некому там собираться. Король месяц как кликнул клич, так с кантона почти тысячу человек собралось да на юг подалось с нашим императором воевать, — рассказывал Фриц Ламме. — Все лишние добрые люди ушли. Один одноглазый говорил, что король в кантоне две тысячи людей собрал, да думаю — врет.

— А ополчение с городов? Может они собираются? Может гильдии кого нанимают?

— Нет, об том и речи не было, а коли будут людишки с железом на том берегу собираться, так свинопас нам сразу весточку привезет. Он мальчишка смышленый. Я ж ему еще денег дал.