И в оперативной деятельности — пригодятся люди. Группа А ведь комплектовалась не из военных, туда приходили люди с оперативных подразделений КГБ. Сама она формировалась в седьмом управлении — наружка, потому там было много людей с хорошим опытом наружного наблюдения, установлении подслушивающих устройств, установки данных на объект слежки. Были оперативники с опытом работы за рубежом из ПГУ.[23] Все они могут выполнять не только боевую, но и оперативную работу. А она будет… и немало ее будет.

Группа А — была личным резервом Председателя КГБ СССР. То, что ему выделили аж три отделения группы[24] — свидетельствовало об особой важности операции.

Увидев знакомое здание, Бек коротко бросил

— Останови.

Водитель броневика, не раз перевозивший самых отмороженных советских солдат, таких как бойцы ДШБ — протянул руку, чтобы взять микрофон и передать бойцам в кузове, чтобы готовились к десантированию.

— Не нужно. Выйду один. Следовать по маршруту…

Водитель удивленно покосился на подозрительного монголоида. Все афганцы знали — кого перевозят в этих высоких, угловатых машинах, особой любви к таким не испытывали, несмотря на все красноречивые заверения в нерушимости советско-афганской дружбы. За дорогами все время следят, можно получить заточку в печень, и ста метров от машины не пройдя…

Но приказа есть приказ…

— Баран один, плановая остановка, норма…

Машины остановились. Монголоид — подхватил свою спортивную сумку с надписью Adidas, забросил край чалмы так, чтобы он закрывал нижнюю часть лица и ловко спрыгнул с бронемашины…

Монголоид был здесь своим. Он родился и вырос в таких же горах, только по ту сторону границы, и хоть учился в советской школе — всегда помнил, что он был из племени саваттаров и собирал имена и биографии людей своего рода и своего племени. Он не был военным и в КГБ, равно как и в Афганистан попал довольно случайно. Но теперь — он был одним из самых опасных людей, что по ту, что по эту сторону границы. Исламские экстремисты давно приговорили его к смерти и назначили за его голову награду в двести тысяч афганей — как за два подбитых советских танка или за десять — двенадцать убитых советских офицеров. Монголоид был недоволен этим обстоятельством — он не был тщеславен, но считал, что награда маловата. Пожадничали, сволочи. За того же Дубынина награда уже миллион. А он что — в штабе сидит…

Видно с деньгами напряженка. Американцы больше не дают.

Монголоид прошел некоторое расстояние, потом отошел к ближайшей стене, присел на корточки и стал ожесточенно чесаться, как делали это местные — вшивость до сих пор в Афганистане не была искоренена. Никто и не заметил, что, чешась, он поправил рукоять Стечкина — предохранитель снят, патрон в патроннике — и передал небольшое сообщение. Сообщение он передал азбукой Морзе с помощью специального передатчика — коробочки, размером с полторы пачки сигарет. Голосом эта штука передавать не позволяла, но азбукой Морзе — в пределах города вполне. А если операция и ретранслятор[25] висит — то куда угодно, по всему Афганистану. Накрученная на голову чалма позволяла отлично маскировать и приемную антенну повышенной дальности и маленький микрофон в ухе, а морзянку на слух воспринимать учили еще на первом курсе. По крайней мере — для координации действий специальных групп в городских условиях эта штука подходила на порядок лучше рации.