Девочка, которая стоит со мной рядом, тихо скулит, будто собачонка, и втискивает свою руку в мою. Ладошка у нее холодная и мокрая, точно лягушачья спина.

– Не переживай, все будет хорошо… – начинаю я, но она смотрит на меня с таким отчаянием, что я осекаюсь.

Прямо на наших глазах посетители строятся в ряд, начинают подниматься на сцену – и я чувствую себя коровой на сельскохозяйственной выставке в Кинваре, куда меня когда-то возил дед.

И вот передо мной стоит молодая светловолосая женщина, худенькая и бледная, а рядом с ней серьезного вида мужчина с подрагивающим кадыком, в фетровой шляпе. Женщина делает шаг вперед.

– Можно?..

– Простите? – переспрашиваю я, не поняв.

Она протягивает руки. А, ее заинтересовал Кармин.

Он бросает на нее взгляд, а потом утыкается лицом мне в шею.

– Он застенчивый, – объясняю я.

– Привет, малыш, – говорит она. – Как тебя зовут?

Он отказывается поднимать голову. Я слегка встряхиваю его.

Женщина поворачивается к мужчине и говорит негромко:

– Глаза ведь можно будет вылечить, правда?

А он отвечает:

– Не знаю. Скорее всего.

На нас смотрит еще одна пара. Она полная, с нахмуренным лбом, в грязном переднике; у него пряди волос зачесаны поперек костистого лба.

– Как тебе эта? – спрашивает он, указывая на меня.

– Не нравится, – отвечает женщина, поморщившись.

– Вы ей тоже не больно нравитесь, – произносит Голландик, и мы все оборачиваемся к нему в изумлении. Мальчик, что стоит между нами, отшатывается назад.

– Что ты сказал? – Мужчина подходит к Голландику, встает перед ним.

– Ваша жена не имеет права так о ней говорить. – Голландик не повышает голоса, но я слышу каждое слово.

– А это не твоего ума дело, – объявляет мужчина, приподняв указательным пальцем подбородок Голландика. – Моя жена может о вас, подзаборниках, говорить что хочет.

Раздается шелест, всплеск черного плаща – и, точно змея из кустов, откуда-то выныривает миссис Скетчерд.

– Что-то не так? – говорит она тихо, но властно.

– Этот мальчишка нахамил моему мужу, – заявляет женщина.

Миссис Скетчерд смотрит на Голландика, потом на пару.

– Ханс… мальчик бойкий, – произносит она. – Не всегда думает, прежде чем открыть рот. Простите, не расслышала ваше имя…

– Барни Маккаллум. А это моя жена Ева.

Миссис Скетчерд кивает.

– Что нужно сказать мистеру Маккаллуму, Ханс?

Голландик смотрит под ноги. Я знаю, что он хочет сказать. Мы и все бы это сказали.

– Простите, – бормочет он, не поднимая головы.

Пока разворачивалась эта сцена, худенькая блондинка гладила пальцами ручку Кармина, и вот, все еще прижавшись ко мне, он наконец-то глянул на нее сквозь ресницы.

– Ты у нас прелесть, да? – Она слегка тыкает его в животик, он робко улыбается.

Женщина смотрит на мужа:

– Думаю, его и возьмем.

Я чувствую, что на нас смотрит миссис Скетчерд.

– Хорошая тетя, – шепчу я Кармину в ушко. – Она хочет стать твоей мамой.

– Мама, – произносит он, дохнув на меня теплом. Глазенки круглые, блестящие.

– Его зовут Кармин. – Я отрываю цепкие ручонки от своей шеи, зажимаю их в своей ладони.

От женщины пахнет розами – так пахли пышные белые цветы на дорожке возле бабушкиного дома. Сложения она хрупкого, будто птичка. Кладет руку Кармину на спину, он еще крепче прижимается ко мне.