Улучив минуту, папаша спросил у сына:
– Я читал в газетах, что в Вене застрелился полковник Редль, пойманный на шпионстве. Он был ваш агент? Вы там даже полковников вербуете, ловкачи?
Павел ответил, осторожно подбирая слова:
– Наш, и высокие должности занимал. В Эвиденц-бюро служил помощником начальника. Ни я, ни даже Самойло никогда его не видели. Только по почте обменивались: он нам сведения, мы ему деньги. Я вел его заочно и знал как адресата под литерой «Р»… Жалко! Нам с австрийцами скоро воевать, и такой агент пропал[71].
Пятнадцатого июля статский советник, загорелый и отдохнувший, явился на Фонтанку. Его тут же вызвал к себе директор. Он протянул подчиненному два телеграфных бланка. На одном было написано: «По делу Мапететт открылись новые обстоятельства. Просим командировать сс[72] Лыкова. Полицмейстер Смоленска капитан фон Вернер». Второй текст был короче: «Сферин пропал. Если можешь, помоги. Продан».
– Вернер – новый полицмейстер Смоленска, Продан – подполковник из контрразведки, – заговорил Белецкий. – Это я догадался. А вот кто такой Сферин?
– Старший адъютант штаба Тринадцатого армейского корпуса, – пояснил вчерашний отпускник. – Помнишь, я тебе о нем рассказывал? По делу Мапететт.
– Это когда твоего грека чуть в каторгу не укатали? Помню, как не помнить.
Алексей Николаевич почувствовал боль в темени, что предвещало большие хлопоты.
– Что ж… Надо ехать.
Белецкий вынул заранее приготовленный приказ о командировке.
– Военный министр уже телефонировал нашему, просил командировать именно тебя. Когда Азвестопуло вернется из отпуска?
Сергей с женой укатили в Париж через Вену, оставив детей бабушке.
– К первому августа.
– Справишься там один? – Степан Петрович посмотрел на подчиненного с сомнением. – Вдруг ты на отдыхе расслабился, нюх потерял? Могу дать Анисимова.
Лыков отмахнулся:
– Он аналитик, а там скорее нужен сыскарь. Справлюсь.
– Езжай.
Глава 13. Происшествие с Генерального штаба капитаном Сфериным
Вот опять смоленский вокзал и опять силуэт Успенского собора, даже издалека поражающий своим величием… Лыков по-молодецки спрыгнул на перрон и протянул руку встречавшему его Грундулю:
– А где Моисеев? Зазнался?
– Его то и дело вызывают в Тулу свидетелем на суд, по старым делам, – обелил начальника коллежский регистратор. – В его отсутствие я за главного. Полицмейстер вас ждет, Алексей Николаевич. Едемте к нему.
– Что у вас за вновь открывшиеся обстоятельства? – спросил питерец, усаживаясь в казенный экипаж.
– Разрешите доложить там, все сразу.
До самой Королевской улицы сыщики ехали молча. Лыков видел, что его спутник нервничает, но сдерживается.
В знакомом кабинете питерца встретил моложавый капитан с аннинским темляком на шашке:
– Фон Вернер Борис Васильевич. Много слышал о вас, рад познакомиться.
Из угла шагнул Продан, пожал руку:
– Коричневый, будто с моря приехал… А я вот без отдыха.
На этот раз подполковник был в мундире.
Все расселись, и командированный вопросительно посмотрел на Игоря Алексеевича:
– Ты старший в чине, вот и рассказывай.
Но первым заговорил Грундуль: