«Неужели всё-таки люди? А ещё ближе – вьюдораши? Кажущееся мне за дверью – просто стоящие на полках особи… вплотную… Только они могут жить в таких условиях, пользуясь неким минимальным освещением внизу. Мне они могут просто недоговаривать… Или всё-таки спросить?»

Решил поинтересоваться:

– А хабуку у вас есть? – Тишина. – Это головной убор, который надевается на глаза и в течение минуты перенастраивает зрение из режима «полная темень и жизнь в ней» на «нормальное зрение при свете Занваля». Есть такое? – Тишина. – А знаете, как хабуку выглядит? – Два удара. – Ну так слушайте!

Как смог, так объяснил. И руками изобразил точные размеры, и голову свою показывал в качестве образца, на которую хабуку не налезет. В финале поинтересовался:

– Так есть такой артефакт? – Опять тишина. – Но вы точно не знаете, поэтому будете искать эту хабуку? – Облегчённый единичный стук. – Тогда до следующей встречи.

С водой всё-таки рискнул и выпил. Сразу полкувшина. Не стоило оскорблять хозяев своим недоверием или неуместной подозрительностью. И заметно взбодрившись, поспешил к своей обители.

Никто по пути домой не встретился, никто не помешал, и ничего странного замечено не было. Да и в самой обители царил устоявшийся порядок и блаженное спокойствие. А два часа интенсивной, в режиме максимального бега, поливки были восприняты телом как часть пропущенной сегодня усиленной тренировки. И уже поздним вечером, перед отходом ко сну, Кремон решил покопаться в одном из светильников, которые на два предыдущих дня оставлял возле водопада.

Магическая составляющая светильника оказалась весьма проста. Она соединяла в себе две структуры малого шара освещения, который мог висеть рядом с колдуном по его воле и при наличии силы, и общеизвестного трего. Только трего всё-таки заряжалось заранее непосредственно силой Эль-Митолана. А здесь небольшие бутоны сами напитывались от энергии светила. Только следовало проверить запас накопления, выставить режим свечения да и включить. Что Невменяемый и сделал.

А потом долгое время сидел на своей простой жёсткой кровати, рассматривая комнату и задумавшись о сути своего существования. Всё-таки события дня значительно всколыхнули сознание, начали переориентацию устремлений, заметно сдвинули стремление к жизни в сторону позитива. И он впервые ощутил, что сердце при воспоминании не рвётся от страшной тоски и печали, не ломается от горя воспоминаний, а воспринимает эти воспоминания как нечто покрытое туманом, расстоянием и морозящим холодком.

После такого экскурса в прошлое, он разволновался так, что сонливость как рукой сняло. Кремону показалось, когда он всё-таки улёгся, что ни за что не уснёт ближайшие несколько часов. Приготовился даже ворочаться на жёстком ложе, прикидывая, с какого бока начинать. Но как только лёг на спину, так через несколько минут уснул в том же положении.

А утром вновь вернулся в режим своего повседневного бытия, словно и не было вчерашних треволнений, словно не пошатнулась вчера вера в смысл собственного отшельничества. Рыбалка на рассвете, разделка улова и размещение рыбного филе в маринаде. Затем копчение, сбор и носка дров из ближайшей рощи, полив огорода и уход за колючими Сонными деревьями. Всё как всегда.