— Зачем?! — Она вдруг с силой оттолкнула от себя Святогора и отползла на несколько шагов. — Зачем вы пытались меня обмануть?! Что стало с Коллинзом, отвечайте!

Станислав даже не поморщился. Истерика Эллис и ее вопросы не произвели на него ни грамма впечатления. Выпрямившись, он подошел к пытавшейся отползти от него женщине и спокойно произнес:

— С Коллинзом все в порядке. Сейчас он встанет. Немного терпения, Эллис.

«Артикуляция его губ не соответствовала словам… Они еще шевелились, когда Станислав уже окончил говорить…»

Эллис едва не закричала в голос от страха, от той паники, что металась в сознании, как ошалелая пуля в долгом изматывающем рикошете. Но… ее психика на самом деле оказалась в состоянии адекватно среагировать даже на подобную, совершенно безумную с точки зрения здравого смысла сцену. Для этого требовалось лишь допустить внутрь себя мысль о непоправимой беде, несчастье, какой-то постигшей корабль катастрофе, и сознание, трансформированное еще на Земле, вдруг заработало совершенно иначе.

Дрожь в мышцах осталась, но внутри уже не было истеричных, мечущихся мыслей.

Она не имела права обманываться. Она не имела права надеяться. Она была человеком, чью психику долго готовили к испытанию на прочность…

«В экстремальной ситуации доверяй только фактам. Неоспоримым фактам, которые исключают ошибку. Чувства, эмоции тут недопустимы…»

Хорошо им было инструктировать будущих астронавтов на Земле в перерывах между бесконечными психологическими и физическими спаррингами.

Если бы Эллис хоть на секунду усомнилась в возникших подозрениях, она бы позволила сделать себе укол, потом, вероятно, потребовала бы объяснений у капитана… Но образ Коллинза, который все еще лежал на полу, в луже натекшей под него воды, не дал ей опомниться, заставил психануть, перехватить руку Святогора с занесенным инъектором.

— Отпусти, Эллис, я должен сделать тебе инъекцию.

Что-то чужое, холодное, страшное и равнодушное звучало в его голосе.

Эллис резко дернулась, вырвалась, оставив частицы своей кожи под его ногтями, отпрянула в сторону и, дрожа, прижалась к стене подле стола.

— Не подходи! — вскрикнула она, схватив графин с питьевой водой.

Конечно, это было небьющееся стекло.

Удар, в отчаянии нанесенный Эллис, прошел для Святогора незамеченным, только кожа на лбу вдруг лопнула, обнажая светлую сталь черепной коробки.

«Господи… Робот… Они роботы… И Коллинз… и Святогор!»

Лжеврач поднял инъектор на уровень плеча.

— Эллис, ты делаешь глупости! — дошел до ее сознания голос капитана Нортона. — У тебя, очевидно, нервный срыв после анабиоза. Ты должна позволить сделать себе укол.

Она не понимала одного — почему остановился замаскированный под Станислава андроид? Отчего ее уговаривают, а не скрутят силой, не сломают, раз уж им взбрело в голову ввести ей какую-то дрянь?

— Я не хочу никаких уколов. — Она, не выпуская из поля зрения Станислава, чуть скосила глаза. Нортон стоял подле компьютерных терминалов, за которыми она застала Коллинза, и смотрел на нее спокойно, без ненависти, но и без сочувствия. Его лицо, лишенное мимики, было