— Вот запись с камеры над банкоматом. — Вика несколько раз щелкнула мышкой, и Рева-ев увидел, как сутулящийся, одетый в мешковатый черный пуховик человек, немного прихрамывая, подошел к банкомату, расположенному на входе в одно из отделений сберегательного банка, снял деньги и, все так же прихрамывая, вышел. Камера на фасаде показала, как он неторопливо удалялся по тротуару, пока его не скрыло здание ближайшей пятиэтажки. — Мы просмотрели все камеры в том направлении, он больше нигде не засветился. За этим домом как раз находится автобусная остановка, оттуда можно уехать до нескольких разных станций метро.

— Да ему достаточно снять маску и перестать хромать, и мы его уже в толпе не узнаем, — громогласно заявил Мясоедов.

— Думаете, он хромает намеренно?

— Стопудово, — уверенно отозвался майор, — он себе в ботинок что-то подложил. Это самый простой способ хромоту изобразить. Будто одна нога короче другой.

— А Подгорная говорила, что видела человека с палками, — не согласилась Виктория, — так что, может быть, он и вправду хромает.

Мясоедов поморщился.

— Викусик, ну кто с таким дефектом полезет под камеры? Это же проще простого опознать будет. Можно и лицо не закрывать тогда, все равно не поможет.

— Не будем гадать, — завершил их спор Реваев. — Итак, у нас на сегодняшний день имеется интересная картинка. Если считать все вместе, то есть восемь убийств молодых девушек. Во всех случаях убийства совершены в квартире убитой, везде применялось холодное оружие. В пяти случаях из восьми убитые были связаны скотчем. Я ничего не путаю, Виктория, вы же эти дела отбирали?

— Все правильно, Юрий Дмитриевич. Ко всему прочему, по этим делам в настоящее время нет подозреваемых, все типовые версии друзей, родственников и тому подобное отработаны.

— Разве? — прищурился полковник.

— Точнее, по одному делу подозреваемый есть, — смутилась Виктория, — он даже задержан. Это жених убитой девушки.

— Слушайте, ну, это совсем ни в какие ворота не лезет, — возмутился Рыбалко. — Мало того, что ты собрала все висяки с поножовщиной, которые непонятно какое к нам отношение имеют, так ты еще и раскрытое дело притащила.

— Там парня за уши притянули, — вспыхнула Виктория, — он обнаружил тело и сам вызвал полицию. Местные ничего лучше не придумали, как его же и закрыть.

— В районах всегда так делают, на всякий случай, — буркнул Мясоедов, — сначала закроют, потом расследуют.

— Мне все это изобилие не нравится, у нас от него несварение будет, — напирал Рыбалко. — И потом, раз уж мы так любим статистику, так посмотрите, сколько у нас смертей от ножевых по году. Сотни! Так давайте все нераскрытые объединим в одно дело, вот веселуха будет.

— Вика, ты на нас не обижайся, — вмешался в разговор Мясоедов, — но, по сути, Дима прав. Сейчас не девяностые, стреляют меньше. А вот режут все так же. По пьяни в основном. Молодежь всегда гибнет чаще.

— К чему ты клонишь, Георгий? — Вика, расстроенная подобным отношением оперативников, смущенно теребила распечатку по отобранным ею делам.

— Я клоню к тому, что критерии отбора, которые ты озвучила, слишком размытые, у нас нет оснований, во всяком случае сейчас, чтобы искать в этих делах что-то общее.