— Не останавливайтесь. Это ваш последний шанс.

Юноша наконец вывернулся из-под Толжаная. Засеменил ногами, подняв облако пыли. Уткнулся в острую глыбу. И только сейчас увидел, что из спины уруха торчит стрела.

Он был мёртв. Не шевелился. От его головы растекалась тёмная, будто чёрная лужица крови.

— Уходим! — отец дёрнул юношу за плечо.

Артём отмахнулся. Подбежал к уруху. Перевернул его на бок. Тело Толжаная казалось лёгким, будто полым.

— Как же так, — взор юноши затуманился слезами.

— Уходим! — опять позвал Сергей Николаевич. — Скорее! Ты слышал, это наш последний шанс!

— А как же он?

— Он мёртв!

— Мы тут все умрём, — покорно вздохнула Марина Викторовна.

— Ну уж нет! — возмутился Сергей Николаевич. Оттащил сына от убитого уруха. Увлёк его за собой, вглубь пещеры.

Тюрин задержался. Хотел напоследок сорвать с Толжаная маску, но никак не мог справиться с кожаными завязками. Дёргал маску на себя, пыхтел. Вцепился в завязки зубами. Пытался перегрызть их, но едва не сломал зуб. Опять стал дёргать. Тело убитого покорно вздрагивало. Тюрин упёрся ногой ему в грудь. Застонал от отчаяния, увидев, как убегают Переваловы. Проклял их, заскулил, умоляя подождать. Зашептал об удивительном артефакте, о том, что маска была бы лучшим доказательством, когда они вернутся в город. Наконец сдался. В отчаянии ударил по маске кулаком. Быстро осмотрел уруха, надеясь найти у него хоть что-то. Сорвал с предплечья расписанную узорами повязку и, довольный добычей, бросился вслед Марине Викторовне — её спина ещё виднелась впереди.

Дно в тоннеле было ломаное, со множеством рёбер и углублений. Из стен выпирали камни, будто сложенные из тонких рваных пластин. Всюду — трещины, провалы, щербатые борозды. Здесь не было даже полуметра ровной поверхности. Всё — скособоченное, вывернутое.

Беглецы продвигались медленно. С опаской делали каждый шаг. Старались не отставать от Сергея Николаевича. Папа светил себе в ноги, потом беспокойно шарил лучом по стенкам, боялся пропустить нужный поворот. Он не знал, куда идти. Подозревал, что без проводника тут легко заблудиться. Единственной зацепкой были последние слова умирающего Толжаная и то, что проход должен быть небольшим, не так давно проделанным в каменном обвале.

Темнота с каждым шагом становилась более плотной. Фонарь светил всё ярче.

Артём оглянулся. Вход в пещеру отсюда выглядел корявой пастью мифического хищника. «Жаль, что я не умею рисовать, как дедушка. Получилась бы хорошая картина. Вид изнутри. В нависающих зубьях, в торчащих по бокам скулах передать напряжение, ожидание того, что пасть закроется, стены сойдутся, раздавят нас до костей, опустят на дно своих скальных колодцев, чтобы там переварить». Юноша поёжился от такой мысли.

Тоннель расширился, вырос в просторный зал. Сергей Николаевич долго стоял на его пороге, свет фонарика суетился по стенкам.

У порога опускалось углубление с острыми пиками камней. В центре зала возвышался ледяной горб — покатый купол мутного льда. За ним виднелись два выхода. Слева — коридор, уводящий в необозримую глубину. Справа — малый ход под самым сводом, к нему нужно было карабкаться по ледяному накату.