Уж Саблину ли было этого не знать, целую неделю с особистом беседовал по поводу рейда.

— Вон оно, значит, как? — Саблин удивился несильно. Ему он не сказал, что у Сашки уже был, хитрый он, подъесаул Щавель. Сидит теперь у себя в кабинете, рапорты их сравнивает. Да и пусть, скрывать-то им нечего. — А ты про свечение синее в степи сказал ему?

— Нет, — оживился Сашка, — забыл я про это дело. Всё думал, написал, а про это забыл. А ты?

— Написал. — Сказал Аким.

— Эх, подумает, что утаить хотел, — сказал Каштенков.

— А чего тебе таить? Забыл и забыл, не велика тайна.

— И то верно, — произнёс пулемётчик и, понизив голос, добавил, — давай-ка закурим, Аким.

— Не положено тут курить, эта толстуха нам задаст, если увидит, — сказал Саблин, оглядываюсь на дверь. Но в карман за сигаретами полез, как товарища не поддержать?

— Да ладно, не узнает она. Тут вытяжка хорошая, — не унимался Каштенков, доставая из пачки Саблина сигарету.

Как эта злобная баба узнала об этом, один чёрт знает, уже через тридцать секунд с воем и руганью толстая медсестра была у Сашки в палате и отняла у Сашки сигарету, с бранью, чуть не силком выгнала Саблина из помещения, ещё грозилась не пускать его на порог больницы. Вот злющая баба.

В арсенале он провозился довольно долго, пока регистрировал свой новый дробовик на себя, пока щит получал, пока с оружейниками новые узлы ставили, шлем поменять пришлось, гнёзда под камеры были разбиты. Кирасу менять пришлось, мятая вся, правую «голень» тоже поменяли. В общем, уже далеко за полдень время шло, когда ему на личный коммутатор пришёл вызов. Он как раз что-то говорил старшему оружейнику. И моментально забыл, что хотел сказать. Номер опять неизвестный. Он почему-то сразу подумал о Пановой. И не угадал, звонил ему Савченко. Интересно, сколько у Савченко номеров. Наверное, много, у Саблина Савченко был под другим номером записан.

Олег хотел встретиться, Аким сказал, что никак не может:

— Завтра ухожу в болото на пару дней, сегодня с женой буду.

— На пару дней? — Не очень-то поверил ему Олег.

— Ну, наверное, не знаю, как там пойдёт, — отвечал он.

— Ты с городскими этими уходишь?

«Вот откуда он всё знает?» — думал Саблин, а Савченко как будто услышал его мысли и продолжил:

— Вся станица на бабёнку эту городскую и её солдафонов любуется, твоя Настя тебе ещё ничего не высказала?

— По поводу? — Насторожился Саблин.

— Да мало ли, живёт такая городская краля в станице, тебя ждёт, с тобою в болото намыливается… Может, Настя тебе что сказала по этому поводу. Бабёнка-то вся из себя, не чёрте что.

— Ничего мне Настя не говорила, — сказал Аким, очень надеясь, что жена его о Пановой ничего не знает. И не узнает.

— А чего ты с ними в болото идёшь?

— Жабу убить. Очень городские волнуются насчёт жаб. — Ответил Аким.

— Ну ладно, — чуть помедлив, произнёс Савченко, — ты давай, определяйся, будем дело делать или нет, а то я в подвешенном состоянии. Да-да, нет-нет, идёшь — не идёшь, мне занять надо точно. Если ты не возьмёшься, мне других людей искать придётся.

Очень хотелось Акиму сказать, что никуда он не пойдёт, что устал он этих походов, что у него и так есть, куда сходить, а хочется дома посидеть, с детьми, хоть иногда, но были две причины из-за которых он ответил Олегу: