Вот и мертвое тело. Бандеровец лежал, разведя ноги, уткнувшись носом в траву. Шелест не сдержался, злобно пнул его по голове.

Тропа была видна, но он вломился в лес немного левее, рухнул за дерево и правильно сделал. Град свинца ударил из темноты.

Сколько их осталось? Не больше пяти, да и среди тех должны быть раненые.

Станислав вытянул шею, услышал треск сучьев, кряхтение. Боевики сбились с дороги, боялись включать фонари. Они наверняка оставили на тропе еще одного смертника для прикрытия.

Он выскользнул из-за дерева, переместился к соседнему, напряженно осмотрелся. Где ты, демон?

Майор двигался параллельно тропинке, ступал на цыпочках, практически не дышал. Что-то шевельнулось чуть правее. Боевик сидел на корточках, привалившись спиной к стволу. Стас извел на него один патрон.

В злости, которая опять охватила майора, имелось что-то конструктивное. Он выбежал на тропу, на всякий случай выпустил еще две пули в кучку умирающего дерьма, заскользил, пригнувшись.

– Первое отделение, зайти с тыла! Второе – в атаку! – прогремело по курсу в бесподобном исполнении Леши Гальперина.

Грохнула очередь, пули прошли над головами боевиков. Хлопцы купились на самую простую уловку. Двум орущим мужчинам удалось сбить их с толку. Бандеровцы бросили на тропе свою добычу, уносились с пригорка в кустарник, вели беспорядочный огонь.

Оперативники соединились, наперебой стреляли в темноту, потом рухнули на колени и стали ощупывать боевую подругу. Настя стонала, захлебывалась.

Липкая змейка ужаса побежала по спине Шелеста. Он включил фонарик и убедился в том, что не все так ужасно. Настя лежала, подогнув ногу. Светлая сорочка пропиталась кровью. Она успела натянуть сапоги, грубую суконную юбку. Волосы были растрепаны, бурые разводы блестели на лице. Видимо, ее контузило взрывом, оттого она и не могла сопротивляться.

Бандеровцы, убегая, хотели пристрелить ее, но рука дрогнула. Пуля прошила бок, возможно, задела легкое. Настя тяжело дышала, блуждали мутные глаза.

Майор что-то орал ей, приказывал держать глаза открытыми, оставаться в сознании. Он порвал на ней юбку, использовал подол в качестве бинта, постарался хоть немного уменьшить кровотечение.

Рядом приплясывал Гальперин, жутко ругался, давал советы, которые в эту минуту были и даром не нужны.

Гальперин вдруг бросился назад по тропе, и Шелест не сразу сообразил, в чем тут дело. Там что-то происходило, шумели люди, блики света носились по деревьям.

– Не стрелять! – выкрикнул Гальперин. – Здесь свои!

Да уж, оперативно прибыло подкрепление! Запыхавшийся капитан Кисляр хватался за сердце, дышал как после марафона. С ним несколько красноармейцев и горстка сотрудников НКВД. Целая дюжина вооруженных ребят, страшная сила.

– Капитан, отрядите двоих. Пусть доставят старшего лейтенанта Кутепову в госпиталь. Это срочно! Да аккуратно, не дрова понесут.

– Сделаем, товарищ майор, – пропыхтел Кисляр. – У нас машина на опушке. Мы пешком не ходим.

– Остальные за мной! Догоним гадов!..

Они настигли бандитов метров через двести. У тех действительно были раненые. Бандеровцы не ожидали нападения, расположились на привал в низине, чтобы зализать раны. Их было пятеро – все, что осталось от дюжины. Кто-то услышал топот, тревожно вскрикнул.