УОЛТЕР (в бреду). Я просто… просто хотел напугать ее… только намеревался… показать ей…
Пикман бросает взгляд на Уолтера и снова отворачивается к костру.
УОЛТЕР (продолжает). Синди… я любил ее… поистине… Я не думал ее убивать, понимаете… только хотел напугать… только намеревался…
Авраам жует хлеб, его черные глаза смотрят на Уолтера, потом переключаются на Пикмана.
АВРААМ. Желаешь, чтобы я его заглушил?
Пикман краснеет от злости. Смотрит на Авраама.
ПИКМАН. Мы уже достаточно его помучили. Пусть лепечет. Тут индейцев нет.
УОЛТЕР. Билли Ли вас застрелит… он застрелит вас насмерть, о достославные джентльмены. И затем я вернусь в Рэттлбордж и женюсь на Синди.
Пикман глядит в огонь, полный ненависти к себе и сомнений. Смотрит на свои сложенные руки. Наблюдает, как на золотом обручальном кольце играют отблески пламени, как солнечный свет.
ПИКМАН (качает головой). Ох, котеночек…
Авраам извлекает скальпелем из вяленой рыбы мелкие кости. Швыряет кости в костер, затем предлагает филе Пикману.
ПИКМАН (продолжает). Спасибо, но сейчас не хочется.
Лошади несут свой груз и пассажиров к встающему солнцу. Пикман и Авраам низко опустили поля шляп, пряча глаза от режущего глаза утреннего света.
Уолтер бессмысленно пялится на облака над головой.
УОЛТЕР. Пяткам холодно.
Пикман и Авраам осматривают сгрудившиеся домики, виднеющиеся на горизонте за холмами, по которым они едут.
ПИКМАН. Это Квортерстоун.
АВРААМ. Возможно, лучше войти в город ночью?
Пикман качает головой.
ПИКМАН. Любой, кто въезжает в Квортерстоун ночью, должен сперва показаться шерифу Дрейтону или его людям. А днем там проще.
Авраам оглядывается и показывает на Уолтера на крупе коня Пикмана.
ПИКМАН (продолжает). Мда… лучше заткнуть ему рот и утихомирить прежде, чем подъедем.
Пикман и Авраам входят на лошадях в город.
Уолтер прикрыт пончо весь, кроме лица, которое полностью скрыто пуком сена.
Невозможно понять, что к спине лошади Пикмана прикручен человек.
Всадники проезжают мимо городского знака. На нем сказано: «Квортерстоун, Население 2842»
Витрины на центральной улице куда проще и старше, чем в Рэттлбордже. Знак парикмахера поблек, знаки «Молочная лавка Хэнсона» и «Бакалея» выцвели на солнце, на многих подгнивших фасадах видны заплатки из новых досок. Люди здесь с напряженными лицами и целеустремленными походками.
Пикман и Авраам едут на конях прямо позади громко ДРЕБЕЗЖАЩЕГО и трясущегося открытого фургона.
Авраам стоит рядом с конями на привязи, наблюдает за прохожими.
Мимо лошадей проходит аристократического вида ЮНАЯ ДЕВУШКА и ВДЫХАЕТ.
Она смотрит на груду тряпья и сена, скрывающую Уолтера, и насмешливо качает головой, поморщив нос.
ЮНАЯ ДЕВУШКА. Помойте своих лошадей.
Глаза Авраама под тяжелой тенью черной шляпы не двигаются. Она отворачивается и продолжает идти, вздернув нос.
Салун — широкое помещение с пианино, барной стойкой у каждой стены, четырьмя электрическими люстрами и тридцатью столами, половина которых занята, несмотря на ранний час. ДЕННИС, высокий лысый мужчина пятидесяти лет, стоит за баром, добавляя острый перец в оливки без косточек. Подле него стоит ДОРИС, низкая дружелюбная женщина, нарезая лимон почти прозрачными кружками острым ножом.