Тяжело топая, Эсме подошла ко мне и посмотрела в глаза. Могу похвастаться: мне хватило мужества не моргнуть. А это, скажу я вам, немало. Оттого Эсме разозлилась еще больше, развернулась и утопала в другую комнату. Кажется, Антон хотел что-то сказать, но я отмахнулась и стала достраивать нашу маленькую крепость.

Я заметила, что Лонни топчется рядом, и спросила:

– Хочешь помочь?

Затем дала ему кирку и указала на стену, которую требовалось снести.

– Ну, здесь что-то испортить невозможно, – искоса поглядывая на нас, заметил Антон, укладывающий адские кирпичи в крышу.

Я картинно закатила глаза и велела Лонни:

– Давай, попробуй.

Он посмотрел на меня, на стену, шагнул вперед и ткнулся в нее.

– Как насчет такого? – спросила я и разрушила часть стены.

Лонни повторил мои действия, и я засыпала его похвалами.

Антон подошел к нам.

– Ты с ним как со щенком, который впервые покакал на улице. Я уверен, он теперь чувствует себя очень здорово. Я почти рад, что он понимает немного. В смысле, не хватало еще, чтобы его самооценка подпрыгнула до небес и он начал изображать кинозвезду.

– Даже такое нелегко дается, – буркнула я. – Иногда кажется, что он здесь и все в порядке. А иногда…

– Почти всегда, – поправил Антон.

– Иногда, – с нажимом повторила я, – кажется, будто он не здесь, и тогда я думаю, что, если не сделаю все возможное для исправления Лонни, он навсегда возненавидит меня.

Антон положил руку мне на плечо, сжал. Я ощутила ее тепло и силу.

– По правде говоря, здорово, что ты делаешь все возможное для своего друга. Это замечательно. Хотел бы я иметь друга, который так же держался бы за меня.

Он повернулся, чтобы отойти, но замер и, не глядя на меня, сказал:

– Извини, иногда я бываю засранцем. Не могу отключить сарказм.

Антон снова посмотрел на меня и добавил:

– Когда играл впервые, я заигрался, пробыл долго, а когда выгрузился, ноги затекли. Тогда медсестры на время спрятали ВР-очки. Они говорили, что звали меня, и были уверены, что я нарочно не обращаю внимания. Но я не нарочно: настолько погрузился в игру, что ничего не замечал.

– Представляю, каково это, – заметила я. – Я порой отключаюсь от людей, когда играю, даже без ВР-очков.

Антон рассмеялся.

– Ну да. Вот и я говорю: забыться в игре – проще простого.

По моему телу вдруг разлилось тепло, словно кто-то большой и теплый снаружи прижался ко мне или накрыл меня одеялом до подбородка.

– Да, – согласилась я, – ты целиком и полностью прав.

– Легко забыть, что эта версия «Майнкрафта» затягивает, погружает в игровой мир, – сказал Антон, повел рукой, обвел взглядом все вокруг. – Но здесь нельзя остаться навечно.

– А если я хочу остаться? Если я не хочу встречаться с тем, что ждет меня на той стороне?

– Но мы будем и на той стороне. Ты не одна ни здесь, ни там.

– Лонни всегда держался со мной, даже когда я была маленькая. И мы пообещали, что всегда будем рядом друг с другом…

Я глубоко вздохнула.

Пришла Эсме, нерешительно посмотрела на нас.

– Простите, что перебиваю, – проговорила она.

Я поразилась: похоже, она на самом деле была искренне смущена тем, что вмешивается в наш разговор.