— А ты крутишь романы с проститутками? — желчно поинтересовалась Маша.

— Но ты ведь давно с этим завязала. А кто прошлое помянет, тому глаз вон. Кстати, в доме, где ты будешь жить, есть холодильник. А в нем тебя ждет бутылка отличного виски. Ты ведь любишь виски?

— Любила, — тихо проговорила Маша. — В другой жизни.

— Ну вот, — кивнул Шепот. — Алкоголя там сколько хочешь. Можешь пропускать стаканчик-другой хоть каждый вечер. Я даже составлю тебе компанию.

— Далеко еще? — спросила Маша.

Шепот кивнул головой на ряд частных деревянных домов, выползших из-за поворота. — Уже почти приехали, — сказал он.

На встречу с Турецким Петр Щеткин шел хмурый и расстроенный. Пока ничего утешительного он Александру Борисовичу сказать не мог. Клиент, который мог бы подтвердить алиби Турецкого, до сих пор не объявился, хотя Щеткин, что называется, поднял на уши весь отдел. Да и Ирину «выцарапать» из следственного изолятора тоже никак не получалось. Уцепились за нее крепко. Дело-то нешуточное. Посольство Японии через МИД давит на эфэсбешное начальство — на подчиненных, а у тех уже есть готовая и вполне правдоподобная (на их взгляд, конечно) версия.

Они записали Ирину в любовницы Икэды. А что, она женщина привлекательная, он — мужчина импозантный и небедный. Мужа вечно не бывает дома, а тут — такой великолепный кавалер. Какое женское сердце не дрогнет под натиском обаятельной и могущественной силы?

Мотив для убийства? Ревность! Ирина была для Икэды простым увлечением. Какой японец, живущий в Москве, не мечтает о русской любовнице? А о такой шикарной женщине, как Ирина, не то что мечтать, говорить нужно с придыханием. Красива, умна, интеллигентна.

Щеткин поморщился. Вот идиоты! Интересно, озвучили они эту «версию» Турецкому? Нужно быть самоубийцей, чтобы заговорить об этом с Александром Борисовичем.

Ладно. Будем работать, копать, а там видно будет.

Александр Борисович Турецкий сидел на стуле с хмурым видом. Он был небрит, всклокочен, в несвежей футболке. Напротив него, по другую сторону стола, сидел Петр Щеткин. У дверей комнаты для свидания в небрежной позе застыл конвоир.

— Значит, книги, — сказал Турецкий, глядя на Щеткина.

Тот кивнул:

— Да. Все, что смогли найти. Все эти книги тебе с посылкой передадут.

— Будем надеяться, — отозвался Александр Борисович. — Как там наши?

Щеткин улыбнулся.

— Нормально. Эти книги тебе Плетнев и Лимонник собрали. Все, что нашли в библиотеке про японцев. Ну, и еще купили кое-что. Даже самоучитель по кен-до.

Александр Борисович насмешливо прищурился.

— Вот тут угадали, — сказал он. — Я кен-до два года занимался с настоящим сэнсеем.

— Когда ж это? — удивился Щеткин.

— Сразу после университета. Только давно это было. Но книжка будет как раз кстати. Почитаю — вспомню. Мне бы еще меч для тренировок…

Конвоир покосился на Турецкого и тихо проговорил:

— Н-да.

— Не бойся, — с усмешкой сказал ему Александр Борисович. — Побег с применением холодного оружия организовывать не буду.

Конвоир только хмыкнул и отвернулся. Турецкий тотчас потерял к нему интерес.

— Как Ирина?

— По-прежнему где-то здесь же. Только, как говорят уголовники, «на больничке».