Сколько еще он собирается меня игнорировать? До конца учебного года? Пока мы живем в одном доме, будь он неладен?

Ма и Пол спросили, хочу ли я вернуться в Амхерст или предпочитаю сначала поужинать.

– Вы идите, а я сам доберусь до дома.

Не дожидаясь ответа, я покатил туда, где стояли Коннор и его дружки. Подъезжая, я услышал, как кто-то из них говорит, что сегодня вечером они идут в закусочную «У Рокси».

– Ну что, ребята? – насмешливо проговорил я, всем своим видом изображая дружелюбие. – Собираетесь к «Рокси»? Рассчитывайте на меня.

Коннор вытаращился на меня, потом отхлебнул из фляжки.

– Ты тоже с нами? – спросил один из парней, глядя на меня сверху вниз.

«Я пока еще могу говорить, ты, тупой придурок».

– Ага, я в деле, – подтвердил я, лучась улыбкой. – Давайте это сделаем! Коннор? Что скажешь, приятель?

Он посмотрел мне в глаза. Уверен, его не обмануло мое липовое дружелюбие. Я и глазом не моргнул.

«Получи, Дрейк. Что бы ты ни вытворял, это закончится сегодня вечером».

– Конечно, – сказал он. – Поехали.

Дрейки позволили Коннору пользоваться лимузином всю ночь напролет. Пока нанятый водитель вез нас на запад, Коннор и его приятели опустошали мини-бар лимузина. Когда сорок пять минут спустя мы подъехали к закусочной «У Рокси», все четверо уже были навеселе, разговаривали чересчур громко и спотыкались. Бар был набит под завязку. Очевидно, акция «один напиток за доллар» привлекла кучу местного народа.

Коннор вместе с приятелями направился прямиком к бильярдным столам, стоящим в глубине зала. Один бейсболист, шедший последним, обернулся ко мне и предложил помочь, но я сердито отмахнулся, и тут же выругал себя за опрометчивость. Я с трудом маневрировал в толпе, со всех сторон на меня сыпались проклятия и окрики: кажется, все подвыпившие посетители задались целью натолкнуться на мое кресло или споткнуться о колеса. Интересно, пока я еще передвигался на своих двоих, я так же не обращал внимания на людей в инвалидных креслах? Я не мог припомнить ни одного похожего случая.

Идею подкатить к бару и заказать себе выпить я сразу же отмел. Даже если бы я сумел пробиться сквозь толпу, барная стойка оказалась бы на уровне моего подбородка. Мне пришлось бы как маленькому ребенку снизу вверх заглядывать в глаза бармену, чтобы привлечь его внимание. Нет уж, спасибо.

Я увидел незанятый столик возле бильярдных столов и направился туда; по дороге пришлось дважды останавливаться, чтобы отодвинуть с дороги стулья. Я заметил, как какой-то мужик, стоявший за соседним бильярдным столом, толкает локтем двух своих приятелей. У него был огромный пивной живот, обтянутый красной рубашкой, и он возводил глаза к потолку, как будто одно мое присутствие его ужасно раздражало.

Жара стояла, как в пекле. Мы с Коннором сняли свои кители еще в лимузине, а я еще и рубашку снял, оставшись в майке. К столику подошла официантка в джинсовых шортах и короткой футболке.

– Виски и пива, – заказал я. – Два раза.

Коннор разбил пирамиду и, кажется, собирался сыграть с мужиком в красной рубашке. Он смеялся, но я видел перемену в нем, хотя другие ничего не замечали. Об его некогда мягкий смех теперь можно было порезаться, а улыбка больше не отражалась в его глазах. Он положил левую, зафиксированную руку на стол и хвастался, дескать, всё равно всех побьет, даже одной рукой.