Интересно, Отем сейчас считает звезды в Амхерсте? Возможно, в небе над Амхерстом звезд больше, чем над Бостоном. Больше, чем здесь. Мне никогда не посчитать звезды вместе с ней.

«Для нее я бы звезды с неба достал…»

И они сожгли бы Отем моей ложью.

Я провалился в сон, а когда проснулся, в окно лился свет утра. В животе заурчало от голода, но я проигнорировал потребности организма. Не можешь ходить? Прекрасно. Значит, никакого супа. Извращенная сделка, которую я заключил со своим телом. По крайней мере, хоть что-то я еще могу контролировать.

Медсестры предупредили, что если я сегодня не начну есть, меня будут кормить принудительно через трубку. На парковку въехал синий седан. Еще один день из жизни Носочного Мальчика. У меня было множество дел: нужно считать машины, игнорировать медсестер, дремать. Время от времени в мое расписание вклинивались угрозы медсестер и визиты Харлана – тот каждый раз являлся со своим маленьким другом, инвалидным креслом. Как можно что-то успеть при таком напряженном графике?

Во время полуденной инвентаризации машин на парковке в мою палату уверенной походкой вошел профессор Ондивьюж.

Словно посланник ушедшей эпохи, призрак из моей прошлой жизни. В той, старой, жизни я мог принимать решения, слова жгли мне сердце, а ноги несли меня, куда мне хотелось.

– Ефрейтор Уэстон Д. Тёрнер, – сказал профессор Ондивьюж, придвигая к кровати стул. – Не могу выразить словами, как я рад видеть вас живым.

Мое собственное сердце забилось чаще, впервые за несколько дней я почувствовал что-то кроме опустошающей апатии. Я вытаращился на профессора, едва осмеливаясь поверить, что такой выдающийся поэт приехал меня навестить. Профессор был одет в идеально сидящий на нем синий костюм, дополненный голубым галстуком. Он распустил дреды, и теперь его вьющиеся волосы свободно ниспадали на плечи.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Преподаватели на факультете говорили, что сын сенатора Дрейк – твой друг Коннор – вернулся с войны и собирается учиться дальше. Я сразу же подумал о тебе, надеялся, что ты тоже закончил служить, что ты вернешься к нам. Навел справки о тебе, и вот я здесь.

Услышав имя «Коннор» из уст профессора, я немедленно ощутил тупую боль в сердце, о которой до сего момента пытался забыть, но не мог полностью игнорировать – как и мучивший меня голод.

– Коннор вернулся в Амхерст?

– Вернулся. – Профессор Ондивьюж хлопнул ладонями по коленям, на темной коже блеснуло золотое обручальное кольцо. – А вы? Когда возвращаетесь?

– Я не вернусь.

Профессор нахмурился.

– Мне сказали, что вы отказываетесь от пищи и совершенно не проявляете интереса к реабилитации.

– Вам сказали правду.

– Значит, ты сдаешься?

Я вперил взгляд в окно.

– Просто решил передохнуть.

– Иными словами, ты убегаешь.

Я фыркнул.

– Я теперь никуда не могу убежать.

– Ты бежишь. – Профессор постучал себя пальцем по лбу. – Вот здесь. Ты годами убегал от самого себя, не так ли? Я чувствую, что вселенная подает тебе знак, а ты должен усвоить преподанный тебе урок, хоть он и ужасен. Тебе придется сесть и принять себя таким, какой ты есть, Уэс. Возможно, впервые в жизни.