– Хочешь пойти в спальню? – предложил я, когда она наконец ко мне вернулась

Отем покачала головой и начала расстегивать платье.

– Предпочитаю диван. Хочу закончить то, что мы начали той ночью.

«Да, черт возьми…»

Я стянул с себя футболку, а Отем тем временем закончила расстегивать пуговицы, поочередно высвободила руки из рукавов, и темная материя упала к ее ногам. Она расстегнула застежку бюстгальтера и сняла трусики. Она стояла передо мной обнаженная, и в мерцающем свете черно-белого кинофильма ее кожа казалась сияющей и идеально гладкой.

– Боже мой, ты такая красивая, – хрипло пробормотал я.

Она наклонилась и снова меня поцеловала, ее волосы упали мне на грудь, от сладости ее губ кружилась голова. Отем взялась за пояс моих штанов.

– Я так тебя хочу, – прошептала она.

– Отем… – У меня перехватило дыхание. – Не знаю, как… смогу ли я это сделать.

– Давай просто попробуем, – предложила она. – Мне всё равно, что случится, но я не хочу останавливаться.

– Да, – выдохнул я. – Не останавливайся…

Она помогла мне снять штаны и белье, отбросила одежду в сторону. Все мои сомнения и тревога улетучились, когда Отем уселась на меня верхом. Я перестал думать о том, что могу и чего не могу сделать, и просто сделал.

Хрипло застонав, я обнял ее, приподнял и накрыл губами маленький сосок. Отем тихо вскрикнула и ухватилась за спинку дивана. Удерживая ее в таком положении, я переключился на вторую грудь.

– Сейчас, – умоляюще прошептала она. – Пожалуйста…

Я поцеловал ее, мои ладони скользнули по ее шелковистым бокам и обхватили тоненькую талию. Отем снова уселась на меня, и ее длинные волосы защекотали мне запястья.

Я погладил ее бедра, собираясь с духом, потому что первый раз бывает лишь однажды. Любовь и желание накрыли меня мощной волной, это ощущение распирало меня, так что я едва мог дышать.

– Я еще никогда не чувствовала ничего подобного, – прошептала Отем, прижимаясь мокрой щекой к моей щеке.

– Не плачь.

– Я не хотела плакать, просто всё так чудесно. Правда?

Я побоялся отвечать, потому что не знал, что сорвется с моих губ: плач, смех или ругательство. Вместо ответа я поцеловал Отем, а она просунула руку между нашими телами, и я почувствовал легкое давление.

– Ты готов? – прошептала она.

Я кивнул. Я знал, что никогда не смогу почувствовать ее так, как хотелось бы, никогда не узнаю, какая она горячая и влажная внутри. Я никогда не почувствую наше соитие в полной мере. На миг я выругал себя за то, что остановился в ту ночь, накануне отъезда на фронт. Не будь я таким принципиальным, смог бы почувствовать, каково это – быть в ней. В тот раз я остановился только потому, что Отем не знала правду.

Но теперь она знала всё.

Я затаил дыхание.

Отем вздохнула, потом ахнула.

– Боже… – Она поерзала, обняв меня за шею. – Чувствуешь меня?

Возможно, воспоминания и воображение заполнили лакуны, образовавшиеся в моем восприятии из-за парализованного тела, но я чувствовал Отем.

Слабое давление усилилось, стало теплее.

– Я тебя чувствую, – пробормотал я. – Чувствую.

Глядя мне в глаза, она поцеловала меня, ее длинные волосы рассыпались по моим плечам. Отем приподнялась и снова опустилась.