Окончательно проснувшись, сиделка последовала за ним. В холле она крикнула:

– Мисс Кей-пел!

Ответа не последовало, равно как и шуршания фетровых тапочек. Сестра Баркер недовольно сдвинула брови; из глаз ее посыпались злые искры ревности.

Она не боялась, что с Элен случилась беда: «Вершина» была неприступна. Девчонку она запугивала нарочно, во-первых, чтобы та соблюдала крайнюю осторожность, а во-вторых, чтобы наказать ее за нанесенную обиду.

Сестра Баркер решила, что доктору Пэрри все-таки удалось выйти на связь с Элен.

«Она открыла ему дверь, – пронеслось у нее в голове. – Ладно, это не мое дело».

Профессия обязывала ее быть осмотрительной и избегать скандалов. Если в доме, где она работала, кого-то подозревали в непристойном поведении, она ничего об этом не знала.

Когда профессор или мисс Уоррен спросят ее утром, приходил ли доктор Пэрри, она ответит, что не покидала комнату больной – как и положено сиделке.

Она растянула губы в целомудренной улыбке и поднялась наверх. Когда она вошла в Синюю комнату, леди Уоррен зашевелилась в кровати.

– Девочка… – позвала она.

– Разве так разговаривают с медсестрой? – вопросила сестра Баркер.

Леди Уоррен попыталась сесть.

– Уходи, – сказала она. – Позови мою девочку.

– Закрывайте глаза и спите. Ночь на дворе.

Леди Уоррен, бодрая, как сова, уставилась на сиделку.

– Так тихо. А где все?

– Все спят.

– Позови профессора. Можешь пройти через гардеробную.

Ее слова напомнили сиделке об одном неприятном обстоятельстве.

– Вы знаете, что смежная дверь не закрывается на ключ? – спросила она.

– На твоем месте я бы не волновалась, – усмехнулась старуха. – За тобой он не придет. Твое время вышло.

Сестра Баркер пропустила оскорбление мимо ушей. Она не боялась, что сквозь эту дверь в комнату может проникнуть смерть; что чьи-то крепкие пальцы схватят ее за горло и начнут душить, и в ушах заревет море, и наступит тьма.

Сиделка считала, что она в полной безопасности, и хотела только одного – лечь спать. На нее вновь навалилась сонливость. Не желая вдаваться в подробности и рассказывать, как профессор переборщил со снотворным, она решила сходить в его комнату и сделать вид, что попыталась его разбудить.

Кресло профессора стояло прямо под люстрой, и тень, падавшая на лицо, придавала ему сходство с восковой фигурой. Впечатление усиливалось его неподвижной позой, как у механического шахматиста.

– Ну, где он? – нетерпеливо спросила леди Уоррен, когда сестра Баркер вернулась в Синюю комнату.

– Крепко спит.

Леди Уоррен проследила за тем, как сиделка подошла к двери и заперла ее на замок.

«Так девчонка не войдет», – подумала сестра Баркер.

– Зачем ты закрыла? – спросила ее леди Уоррен.

– Я всегда закрываю дверь в незнакомом доме.

– А я всегда держу дверь открытой, чтобы в случае чего быстрее выйти. Когда запираешь дверь, никогда не знаешь, кто остается с тобой в комнате.

– Ну все, довольно разговоров, – оборвала ее сиделка, скидывая туфли. – Я ложусь спать.

Прежде чем рухнуть на узкую койку, сестра подошла к двери в гардеробную и повернула ключ в замке – на всякий случай. Однако заснуть ей так и не удалось. В голове вертелись неприятные мысли об Элен и ее возлюбленном.