— А знаете, я ведь нисколько не жалею. — Каширский вынул изо рта обломанный мундштук и положил его в карман. — За эту неделю я многому научился и многое понял. Гораздо больше, чем за всю свою предыдущую жизнь, наверное. И в первую очередь я понял, что нельзя сдаваться ни при каких обстоятельствах, и самое главное, и даже, возможно, смешное, мои знания впервые пригодились на практике. Оказывается, можно заставить историю работать на настоящее, и весьма успешно.

— По-моему, с вашей помощью, Юрий Федорович, мы очень славно справились с одной задачкой.

Помните, как в песне поется? — вмешался в их разговор Дмитрий. — «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» Разве ваши арбалет и камнемет не были из области сказок? Лично для меня — были.

И я считаю, мне просто чертовски повезло, что встретился здесь с такими людьми, как вы… Честно сказать, я думал, помру от скуки в этом Горячем Ключе. И наверняка так бы оно и было…

— Эй, командиры, — подал вдруг голос Прохоров, — кончай базар! Мне по нужде в кусты надо.

Шевцов сказал Рыжкову:

— Аркадий Степанович, вы у нас единственный, кто может передвигаться своими ногами и пользоваться автоматом, женщины, естественно, не в счет, поэтому вам придется проводить этого мерзавца за ближайшие кусты. Возьмите с собой автомат и, если побежит, стреляйте без предупреждения.

— Со связанными ногами я не то что убежать, до кустов дойти не в состоянии, — скривился в усмешке полковник, — или, может, на руках отнесете? Давайте, я не против, а кого-нибудь из дам просим штаны мне спустить, а потом натянуть. какое-то удовольствие.

— Я с гораздо большим удовольствием тебя крапивой отхлестала, — пробурчала Агнесса и г вернулась к Ольге:

— Может, и вправду штаны снять да по голой заднице крапивой отходить?

— Охота тебе руки марать, — усмехнулась Ольга, — ему скоро и без твоей крапивы тошно будет, это я обещаю. — Она посмотрела на Рыжкова:

— Давайте я помогу вам освободить его от веревок!

А попробует бежать — пристрелите. Туда этой мрази и дорога!

Рыжков поднялся на ноги и заметил, как бурундук бросился под валежину, тотчас выскочил из-под нес, длинными прыжками промчался через поляну и исчез в лесной чащобе. Видно, где-то поблизости у него имелось запасное пристанище…

Прошло пять минут, десять… Рыжков и Прохоров не возвращались. Зато вновь появился неугомонный бурундук. Он быстро юркнул под валежину в том месте, где до этого сидел полковник. Еще раз на мгновение показалась его головка. Бурундук свистнул довольно — наконец-то удалось попасть домой — и исчез уже окончательно.

Ольга отвела взгляд от валежины, но тут новый звук привлек ее внимание. Она вскинула голову.

И следом уже Дмитрий подтвердил ее догадку, закричал радостно:

— Смотрите, вертолет! Они возвращаются!

Из-за скальной гряды возник вертолет. Он казался совсем крошечным, не больше шмеля, и звук его едва был слышен на фоне глухого шума деревьев и шороха трав, потревоженных ветром.

Но Ольга первая услышала этот звук, потому что ждала его с тем непередаваемым душевным трепетом, которого никогда в своей жизни не испытывала. Через несколько минут они навсегда распрощаются с этими горами, тайгой, этими камнями и травами… Здесь она испытала минуты наивысшего счастья, но и горя тоже, потому что они никогда не ходят поодиночке. Минуты взлета сменяются тяжелыми минутами падения… «То взлет, то посадка, то снег, то дожди…» — вспомнилась вдруг любимая песня Алексея, и она печально улыбнулась. Слишком уж это напоминало ее нынешнее состояние. На душе у нее и снег, и дождь одновременно. А после взлета, той самой незабываемой ночи с Артемом, вдруг жесткая посадка — его нежелание простить ее вынужденную ложь.