– В воротах брешь. Послал вниз людей с крепостным арбалетом. Стрела кожу пробила, но зверь, кажется, и не почувствовал ничего. Из раны потёк яд. Стрелок погиб. – Вахмистр помолчал, ожидая, видимо ответа, и, не дождавшись, добавил: – Груз на решётке установлен. Людей отсылаю на восточную стену. Здесь управлюсь сам.

– Очень хорошо, – ответил Зан и отошёл к противоположной стороне башни, откуда была видна восточная стена. Там вовсю кипела работа: солдаты спускали вниз мирных жителей, укрывшихся в замке, оружие, какое-то добро, чтобы прожить первое время. Граф Арьер, забыв о своих обязанностях, сидел, тупо уставившись на запад, где не было видно и следа бежавших мусагетов.

Наконец, и, кажется, это действительно было концом, снизу раздались треск, тяжёлый удар и ликующий вопль вахмистра:

– Насквозь пропорол!

Следом послышались хрип и стон, которые различило только искушённое ухо волшебника.

– Покойся с миром, – пробормотал Зан.

Эти слова Арьер расслышал.

– Что? Мы его убили? Победа!

– Если вы имеете в виду крапчатого, то он живёхонек. Ваш офицер ценой своей жизни остановил его, пришпилил, выражаясь его словами. Наверняка ветеран был женат, холостяк слова «пришпилить» не скажет. Зверя пришпилили, но он жив, через неделю или две кислота разъест стальные штыри, и я не знаю, что станет делать освобождённый крапчатый. Хорошо, если он просто поселится в развалинах замка. Но заметьте, граф, как изящно сбылись разные пророчества. Наши предсказатели говорили, что замок Картон никогда не возьмут враги, а пророки мусагетов утверждали, что в самом скором времени он будет сокрушён. И вот замок сокрушён, но враг в него не вошёл и никогда не войдёт, разве что через много тысяч лет, когда яд переживёт себя.

– Да, конечно, всё это очень интересно, но речь идёт о том, что делать сегодня, а не через тысячу лет.

– Дел много… Кстати, ты не скажешь, о чём с тобой говорили в Арранской гильдии?

– Зан, я клянусь, что мне не сказали ничего достойного упоминания. Но я дал слово, что никому не расскажу о сути беседы. Я дворянин и не могу нарушить клятву.

– Слово дворянина – это серьёзно. Не буду настаивать. Я полетел, прощайте, ваша светлость.

– Э, погоди, а я? Один я не выберусь, весь двор залит какой-то гадостью, наверное, это и есть твоя кислота. Она, конечно, стекает вниз, но медленно и вполне может достигнуть смотровой площадки. Отсюда надо срочно убираться.

– Вот я и улетаю, пока это возможно.

– Но ведь мы сюда вместе прилетели!

– Тогда было ещё не так страшно колдовать. А сейчас, да ещё рядом с крапчатым драконом… И не проси. И потом… ты же дал слово благородного дворянина, что будешь защищать замок Картон до последней капли крови и не покинешь его, пока он в опасности. Неужели ты собираешься нарушить свою клятву?

– Хватит, Зан, давай серьёзно…

– Я серьёзен так, что дальше некуда. Торжественно обещаю, что я расскажу всем о твоей геройской гибели. После этого сочинители авторских песен, несомненно, напишут балладу о твоём непреклонном геройстве. Да я и сам её напишу. Слушай, последние строфы уже созданы: