— Если бы он научился избегать тебя, — отметил Широ, — то прожил бы дольше.

— Я вот думаю, — пробормотал Сусаноо, — ждал ли он, пока меня разделят с Муракумо, чтобы действовать, или это случайное совпадение, что он забрал мое оружие у тебя. Он раньше не показывал хитрость и терпение.

— Если вовлечена Изанами, то вряд ли хоть что-то совпадение, — на нее посмотрели оба ёкая, Эми продолжила. — Орочи убил деревню людей, чтобы заманить Инари в засаду и украсть меч. А потом Изанами показала деревню Аматэрасу и сказала, что всех убил Инари. Она убедила Аматэрасу, что он стал неуравновешен, что его силу нужно сковать ради общей безопасности.

Ее рука сжалась на древке стрела.

— Потому Аматэрасу сковала его оненджу, не для того, чтобы ранить или управлять. Только потом Аматэрасу поняла, что Изанами обманула ее. Она захотела снять оненджу, и Изанами убила обоих.

Широ потер грудь, словно вспомнила корень, пробивший ее.

— Вот, что произошло, — Сусаноо посмотрел на Широ. — Пока я искал тебя, я слышал, будто ты убил Аматэрасу и скрылся, пока тебе не отомстили другие Аматсуками. Годами мы считали, что тебя не видно, потому что ты избегаешь Аматсуками. Когда Узумэ предположила, что ты не скрываешься, а пропал, мы уже не знали, где начинать искать тебя.

Коянэ, подданный Изанами, рассказывал Эми, что Инари убил Аматэрасу, когда она умирала. У него не было причины врать, так что он мог верить в слухи, как и Сусаноо.

— Наверное, Изанами всем это рассказала, — сказала она. — И пока она мешала Аматэрасу занять сосуд, никто не мог ей возразить.

Сусаноо задумался.

— Как далеко ты помнишь, Инари?

Широ закатил глаза к потолку, пока думал.

— Хмм. Пятнадцать лет? Может, двадцать? Я не считал.

— Двадцать лет. Вряд ли ты оживал бы восемьдесят лет, — Сусаноо постучал когтем по столу. — И вряд ли твои воспоминания угасли и исказились бы так сильно от одной гибели и возрождения.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Даже с ограниченной ки, определенные воспоминания к тебе вернулись бы, но я подозреваю, что ты умер не один раз после того, как Изанами убила тебя сто лет назад. Тебя было легко убить из-за оненджу. С каждым возрождением воспоминания и ощущение себя самого рассеивались все сильнее… пока ты не потерял все.

Широ смотрел на стол, его лицо было белым, Эми было больно за него.

— Когда Юмей сказал мне, что ты ничего не помнишь, — продолжил Сусаноо, — я не поверил ему. Как могло такое случиться с одним из нас? Но я вижу, что это так, и я вижу, что вред нанесен глубоко. Ты сломлен, Инари. Я не думал, что с Кунитсуками такое бывает, но с тобой это случилось. Не знаю, хватит ли одних только воспоминаний, чтобы ты стал собой, целым.

Широ и Сусаноо смотрели друг на друга, между ними передавались беззвучно слова.

— Ну, — сухо сказал Широ, — если я окажусь безумным, когда снимут оненджу, уверен, ты с радостью будешь убивать меня каждый раз до бесконечности.

Выражение лица Сусаноо было нечитаемым, но сапфировые глаза вдруг посветлели.

— Не думаю, что я буду рад этому.

Эми обернула последнюю стрелу и строго приказала себе оставаться спокойной.