— Широ… — прошептала она.

Он говорил, все еще стоя к ней спиной:

— Если собираешься бояться меня, тогда расскажи, за что.

Ее горло сжалось, лишая ее дара речи. Он повернулся так, чтобы оглянуться на нее, в его мрачном взгляде она увидела тень горького одиночества Инари, что стала темнее, что проникала все глубже в его душу.

Широ ускользал. Она видела это, видела, как с каждым неприятием его все сильнее затмевает холод Инари, начиная с гнева Сусаноо, продолжая отвращением Юмея, и заканчивая ее страхом. Она так боялась, что воспоминания Инари затмят Широ, но, казалось, одного имени Кунитсуками хватило, чтобы разрушить его.

Она подняла руку, потянулась к нему, отчаянно подбирала слова, чтобы вернуть его, чтобы прогнать тьму из его глаз.

Бьякко позвал снаружи храма. Широ отвернулся от нее, не увидев ее руку. Он вышел из комнаты.

Вдохнув, Эми поднялась на ноги и вышла из внутреннего храма. Он уже миновал главные двери и собирался спуститься по ступенькам во двор. Она должна была остановить его. Она должна была сказать, что не боится его, что ее просто смутило воспоминание Аматэрасу.

Она подбежала к двери, но рука появилась перед ней. Она остановилась, удивленно увидела Сусаноо на ступеньках, его рука была вытянута и преграждала ей путь.

— Оставь его, — сказал он.

Широ уже пересек половину двора и шел к деревьям. Он прошел Юмея и Бьякко без слов и взгляда.

— Мне нужно… — начала она.

— Тебе нужно отпустить его, — перебил Сусаноо. — Пора ему вспомнить, что значит быть Кунитсуками.

— О чем вы?

— Откладывая неминуемое, он только ослабляет себя. Он слишком долго пробыл в таком облике.

Ее желудок сжался. Она миновала Сусаноо, но он схватил ее за руку и потащил обратно. В другом конце двора Широ охватили бело-голубые языки пламени. Большой треххвостый лис появился из огня, и пламя погасло, а он прыгнул в деревья, пропадая из виду.

Эми боролась с сильной паникой в груди. Стиснув зубы, она оглянулась на Сусаноо и вырвалась из его хватки. Он отпустил ее, ему уже не нужно было сдерживать ее, ведь Широ ушел.

— Пора ему вспомнить, что значит быть Кунитсуками? — скрестив руки, она отпрянула еще на шаг. — Что это значит?

Сапфировый взгляд Сусаноо скользнул по Юмею, Бьякко, а потом поднялся к темному небу, отдаленный, как звезды.

— Что значит быть Кунитсуками? — повторила она.

Когда он ответил, одно слово прозвучало с обреченностью:

— Одиночество.

Все было решено, и Сусаноо не терял времени. Вскоре после возвращения в Аджисай хозяин гостиницы прибыл с корзинкой и вручил ее с поклоном Кунитсуками, а потом ушел. Сусаноо вытащил на стол листы белой бумаги, плоский чернильный камень, чернила в твердом виде и миску для воды с кистью.

Эми с любопытством смотрела, как он смачивает чернильный камень и начинает растирать чернила и смешивать с водой. Она узнала предметы для создания офуда, но не знала, что и ёкаи их используют.

Он несколько минут тщательно готовил чернила, а потом взял кисть. Сусаноо покрутил ею в чернилах, но не стал писать на бумаге, а коснулся кистью поверхности стола. Эми сжалась, он провел кистью по столу, нарисовав идеальный круг. Он заполнил круг разными символами, а потом подул на чернила, чтобы они высохли.