Боль угасла, она поднялась на ноги. Ветер рассеялся, и лепестки полетели к земле, словно трепещущие красные лепестки.

Инари в нескольких шагах от нее был на коленях, склонив голову, и держался за руку, где появились блестящие красные оненджу. Четыре витка на руке сияли силой. Он задыхался, тело содрогалось.

— Что ты сделала? — хрипло прорычал он.

Он поднял голову, ужасающий гнев пылал в его глазах, и Эми отшатнулась бы. Аматэрасу не дрогнула.

— Что ты сделала? — проревел он, вскочил на ноги. Инари пошатнулся, грудь вздымалась, он едва держал равновесие.

— Я сковала твою силу, — сказала Аматэрасу, поразительно спокойная перед лицом его ярости. — Ты не в себе, Инари. Мы не можем позволить тебе убивать людей.

— Убивать людей? — прорычал он. — Можешь смеяться, что я не смог одолеть дурацкого дракона, но не называй меня убийцей людей.

— Тогда как ты назовешь резню в той деревне? — осведомилась она.

— Откуда я знал, что Орочи охотился на меня? Я не знал даже, что он ожил, а ты винишь меня в том, что он убил…

— Орочи? — повторила Аматэрасу. — О чем ты?

Инари смог встать, все еще держась за руку и задыхаясь.

— Думаешь, эти раны мне нанесли люди? Они были уже мертвы, когда я нашел деревню.

— Уже мертвы? — прошептала она.

— Ты всегда думаешь обо мне худшее. Орочи убил их, чтобы скрыть свое присутствие и напал на меня, когда я остановился, чтобы осмотреться.

— Но… я не ощутила Орочи…

— Как и я, пока он не вспорол меня.

— Я… не понимаю, — прошептала Аматэрасу.

— Что непонятного? Орочи хотел Муракумо и…

— Муракумо? Меч Сусаноо?

— Да, я одолжил его. Без разрешения, — улыбка без веселья появилась тенью на его лице, он продолжал держаться за руку, словно она болела. — И теперь я должен вернуть его, пока Сусаноо не понял, что его враг забрал его меч.

— Инари…

Гнев снова вспыхнул на его лице.

— Сними это с меня, Аматэрасу.

Она сжала ладони вместе.

— Мне так жаль, Инари. Меня… обманули. Как только печать стала целой, я не могу снять ее.

Он фыркнул, обжигающий гнев притупился, а свет оненджу стал ярче. Наконец, сияние начало угасать. Аматэрасу потянулась к нему, он напрягся, стиснул зубы.

Ее ладонь замерла над его рукой.

— Инари… как мне вернуть твое доверие?

Он посмотрел ей в глаза, в глаза Эми, и в его взгляде было древнее одиночество, что было таким глубоким, что она не видела его конца.

— Никак.

Аматэрасу смотрела ему в глаза, а потом она потянулась к оненджу.

Земля задрожала под их ногами.

С треском земля под Инари разверзлась. Аматэрасу не успела отреагировать, сдвинуться, отвести взгляд. Она все еще смотрела на него, а его глаза расширились от потрясения. Его тело содрогнулось. Горячая кровь брызнула на ее кожу, гнев от предательства вспыхнул на его лице.

Свет в его глазах угас, и его голова опустилась.

Аматэрасу отпрянула на шаг, глядя на острый корень дерева, торчащий из его груди. Он безжизненно висел, пронзенный корнем в самое сердце. Ее глаз опустился на оненджу, сияющие на его руке.

— Нет, — прошептала она в ужасе.

Ветер коснулся ее кожи в предупреждение. Аматэрасу развернулась.

Изанами стояла среди деревьев, на ее лице было тихое удовольствие. Ее рука уже поднялась в приказе. Агония пронзила тело Аматэрасу. Такой же корень дерева пробил ее грудь с брызгами крови. Все помутнело перед глазами, а потом все вокруг скрыл серебряный свет.