Она не шелохнулась. Ясно было, что Пан сейчас объяснит ей, в чем дело, – и действительно, он взбежал ей на плечо и прошептал:

– Это вчерашний человек. Убийца.

Лира услышала, как полицейский – тот, что был более высоким и грузным, – сказал другому:

– Нет, это уже сверхурочные. Все по закону. Точно по книге, не сомневайся.

Голос у него был неприятный – резкий и грубый. И с ливерпульским акцентом.

В ту же секунду человек, пришедший за рыболовной лицензией, сказал дежурному сержанту:

– Ну, раз вы так уверены, делать нечего. Но я хочу письменный отказ.

– Приходите после обеда. Здесь будет дежурить мой коллега, он выдаст вам справку. С подписью и печатью, – пообещал сержант и подмигнул товарищам.

– Так я и сделаю. И не думайте, что я просто так сдамся!

– Мне бы и в голову не пришло, сэр! Слушаю вас, мисс? Чем могу помочь?

Он смотрел на Лиру, а двое полицейских продолжали стоять рядом с ним.

Лира поднялась и сказала:

– Не уверена, что мне нужно именно к вам, но… У меня украли велосипед.

– Вы пришли по адресу, мисс. Заполните эту форму, и мы посмотрим, что можно сделать.

Лира взяла протянутый сержантом бланк.

– Простите, но я сейчас очень спешу. Можно я занесу его позже?

– В любое время, мисс.

Дело об украденном велосипеде не обещало ничего интересного, так что сержант отвернулся и продолжил разговор о сверхурочных, а Лира с Паном чинно вышли за дверь.

– Ну и что мы теперь будем делать? – спросил Пан.

– Пойдем в камеру хранения, что же еще?

Но сперва Лира захотела увидеть место преступления. Пока они шли через Карфакс и дальше к замку, она попросила Пана рассказать ей все еще раз. Оба были так подчеркнуто вежливы и внимательны друг к другу, что у Лиры сводило зубы. Все вокруг – и прохожие на улицах, и все, кого Лира замечала в магазинах и с кем заговаривала на рынке, – общались со своими деймонами без малейших проблем. И чудаковатая крыса Джорджа, владельца кафе, сидела в нагрудном кармане его фартука, отпускала едкие замечания обо всем, что попадалось ей на глаза, – точь-в-точь, как в старые времена, когда Лира была еще ребенком, – и была совершенно довольна Джорджем, а он – ею. Только Лира и Пан никак не могли найти общий язык. Но они очень старались.

Пройдя мимо огородов, они остановились и посмотрели на ворота высокой ограды вокруг почтовой станции – те самые, через которые прошлой ночью перелез один из убийц. Посмотрели на тропу от вокзала, по которой пришла жертва. День был рыночный, и сквозь лязг вагонов, отходящих на запасные пути, и шум дрели где-то на почтовой станции Лира слышала доносившееся издалека мычание коров. И повсюду были люди.

– Возможно, за нами сейчас кто-то наблюдает, – заметила она.

– Не исключено.

– Тогда просто побродим здесь немного. Сделаем вид, будто мы замечтались.

Она медленно огляделась. Они стояли между рекой и огородами, на не слишком ухоженной общественной лужайке, где летом местные жители гуляли, устраивали пикники, отдыхали, искупавшись в реке, или играли в мяч. В этой части Оксфорда Лира чувствовала себя чужой, «ее» улицы находились в полумиле к северу. Вместе с уличными мальчишками Иерихона она не раз сражалась с шайками как раз отсюда, из окрестностей Сент-Эбб. Это было очень давно, еще до путешествия на Север, до того, как началась совсем другая жизнь. Теперь она стала взрослой, образованной двадцатилетней девушкой, студенткой колледжа Святой Софии, но на чужой территории ее охватил безотчетный страх. Лира медленно пошла через луг к реке, как будто она вовсе и не искала место убийства, а была занята чем-то совершенно другим.