Итак, вскоре после нашей встречи в кафе я позвонила Аните и сказала ей всё, что изначально собиралась сказать ещё в тот день. О том, как права она оказалась. О том, как я ненавижу свою мать, которая отобрала у меня буквально всё, что только можно. И чего нельзя, тоже отобрала. Ну, вы сами понимаете, конечно, что во всём этом не было ни слова правды, просто мне нужно было заставить Аниту поверить, заставить сочувствовать мне. С её простенькой открытой душой добиться этого было совсем не сложно. Истинной моей целью при этом было получить щенков Пэдди, а кому могла бы отдать их Анита, кроме как своей безутешной, овдовевшей, брошенной всеми подруге с разбитым сердцем? Как я и рассчитывала, Анита согласилась отдать мне их. Она всегда была легковерной дурочкой.

И тут я совершила огромную, трагическую, можно сказать, ошибку.

Я пошла к Рэдклиффам – якобы поприветствовать их, а на самом деле узнать, как там дела у Пэдди. Ох, как тяжело было мне притворяться, будто мы с Анитой по-прежнему подруги, ох, как тяжело! Если по телефону я ещё могла как-то скрыть своё истинное отношение к ней, то при личной встрече, глаза в глаза...

Презрение к Аните, её Роджеру и их глупым псинам наверняка написаны у меня на лице, и это они смогут моментально раскусить даже своими тупыми мозгами. И я стала вживаться в роль печальной, одинокой и несчастной страдалицы, которой просто грех не отдать щенков. Решив, что достаточно настроилась к предстоящей встрече, я шагнула на крыльцо их... Нет, не могу назвать это домом, лачуги и собралась позвонить, как вдруг услышала доносящиеся изнутри голоса и бренчание пианино.

Роджер! Это он играл и пел, идиот! А затем я прислушалась к словам, которые он пел, – ну, знаете, это было уже слишком, скажу я вам! Он пел песенку про меня!

И называл меня в этой песенке злобной тварью. Нет, вы слышали? Это я злобная тварь? Я!?

Ярость вспыхнула, окатила меня своей слепящей волной. Ну, хорошо же! Я им покажу! Я им такое представление сейчас устрою – навек запомнят!

А дальше случилось нечто совершенно неожиданное для меня. Я позвонила, и кто, как вы думаете, открыл мне дверь? Миссис Бэддли! Я оторопела, увидев её, но только на мгновение. Мои мысли летели со скоростью света. Так вот, значит, кто та служанка, о которой рассказывала мне в своих письмах Анита? Это её она называла няней, хотя у них с Роджером не было детей! Наверное, наша бывшая кухарка была для Аниты даже больше, чем няней, скорее кем-то вроде матери. Впрочем, кому это интересно? Уж не мне, во всяком случае. Моментально взяв себя в руки, я притворилась, что не узнаю эту старую дуру, оттолкнула её в сторону и вошла в дом. Точнее, в лачугу, которую они называли домом.

Прямо с порога я налетела на Аниту и Роджера, а моё появление на этой убогой сцене получилось просто грандиозным. Я была, не побоюсь этого слова, великолепна в своём чёрном платье, нефритовых серьгах, белой меховой шубке на красной подкладке и красных туфлях.

– Анита, дорогая! – воскликнула я, раскрывая руки для объятий. Да, я была, пожалуй, даже слишком роскошна для этой нищенской дыры.