Макензи видела. Дорога заканчивалась, но чуть дальше по карте начиналась вновь и расходилась в трёх направлениях, которые в конечном итоге без следа растворялись на местности.

«Там ферм нет», – заключила она.

«Сейчас да, но нам стоит поискать владельца, у которого когда-то была там ферма».

«Нам нужно узнать, кому принадлежит земля, – подытожила Макензи. – Честно говоря, я сомневаюсь, что это нам что-нибудь даст».

«Согласен, – сказал Эллингтон, – но я буду продолжать переворачивать каждый камень, чтобы увидеть, что под ним скрывается».

«А, ты опять о своих камнях», – вздохнув, сказала Макензи.

«А мне нравится смотреть на расследование под этим углом, – пояснил Эллингтон. – Эту крупицу мудрости я почерпнул во время учёбы».

«Давно ты служишь в Бюро?» – спросила Макензи.

«Уже шестой год».

«До этого у тебя были такие сложные дела?»

«Несколько раз, – ответил он. – Во всех случаях кроме одного нам удалось найти преступника».

«А почему одного не поймали?»

Эллингтон растерянно посмотрел на неё, заставив Макензи пожалеть, что вообще заговорила об этом. Но потом он улыбнулся, присел на край кровати и начал рассказ:

«Шёл мой третий год работы оперативным агентом. Меня попросили помочь найти парня, который фотографировал выходящих с работы женщин, распечатывал эти фотографии и отсылал их тем, кого фотографировал. Правда, он замазывал им лица, рисовал порнографические картинки, протыкал глаза и тому подобное. Когда я присоединился к расследованию, он прислал фотографию одной женщине, которая в прошлом году потеряла дочь. Дочь пропала без вести, но шесть недель спустя её тело нашли в Гудзоне. Этот человек прислал ей фотографию дочери. На ней она была одета в ту же одежду, что и в день исчезновения, она была связана, и рот был заткнут кляпом. После этой фотографии мы больше о нём не слышали».

«Он перестал присылать письма?» – спросила Макензи.

«Да. Мы искали ублюдка полгода, пытаясь понять, что произошло, но не имеем ни одной зацепки вплоть до сегодняшнего дня. Я вижу… чёрт, неважно».

«Нет, подожди. Что ты видишь?»

Эллингтон какое-то время колебался, а потом продолжил. Оба понимали, что очень быстро переходят грань, за которой начинаются более глубокие взаимоотношения.

«Иногда я вижу перед глазами эту фотографию, – сказал Эллингтон. – Фотографию девочки. Ей было семь лет. Иногда я вспоминаю фотографию, которую он прислал матери, и меня начинает тошнить. Мне противно от того, что мы ни на йоту не приблизились к его поимке».

«Это дело продолжает тебя мучать, я права?» – спросила Макензи.

«Да, это так».

Макензи вдруг поняла, что неосознанно подошла к нему ближе. Теперь она стояла напротив, и Эллингтон смотрел на неё снизу вверх, сидя на кровати. В его глазах стояла боль воспоминаний.

Она медленно протянула руку и провела большим пальцем по его щеке. Он накрыл её руку своей рукой и погладил, а потом нежно подтянул Макензи ближе и выпрямился во весь рост.

Они стояли лицом к лицу, их носы почти соприкасались. В его глазах до сих пор читалась боль, но она постепенно уходила прочь, уступая место надежде, от которой Макензи стало тепло на душе.